Космос-1074
| Космос-1074 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Космос-1074 |
| Ракета-носитель | Союз 11А511У |
| Стартовая площадка |  Байконур, пл. 31
|
| Запуск | 31 января 1979 год 12:00:00 МСК |
| Посадка | 1 апреля 1979 год 13:11:00 GMT |
| Длительность полёта | 60 суток 1 час 11 мин |
| Апогей | 258 км |
| Перигей | 203 км |
| Наклонение | 51,6° |
| Период обращения | 88,8 |
| Масса | 6800 кг |
| NSSDC ID | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1979-008A 1979-008A] |
| SCN | [www.n2yo.com/satellite/?s=11259 11259] |
| Полётные данные экипажа | |
| Членов экипажа | беспилотный |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
| Космос-1001 | Союз Т-1 |
</td></tr>
«Космос-1074» — экспериментальный космический корабль, модификации 7К-СТ (заводской номер космического корабля 5Л). Запуск был осуществлен в рамках программы создания транспортного корабля типа Союз Т[1].
Цель полета
В ходе полёта беспилотного корабля провести проверку ресурса бортовых систем и конструкции аппарата.
Технические данные
За счёт модернизации бортовых систем и улучшения компоновки в спускаемом аппарате разместился экипаж из трех человек. Был разработан новый комплекс средств спасения при разгерметизации.
История
4 апреля 1978 года был запущен первый «7К-СТ», спрятанный под именем «Космос-1001». Однако сразу после выведения корабля на орбиту был обнаружен отказ канала командной радиолинии. ЦУП потерял управление кораблем, но все же через некоторое время связь удалось восстановить, и программа полёта была выполнена.
В конце 1978 года план летных испытаний 7К-СТ был изменен еще раз. Теперь в рамках летно-конструкторских испытаний было решено запустить четыре корабля: два беспилотных (в 1979 году) и два пилотируемых (в 1980 году). При этом ближайшая машина должна была выполнить автономный полёт длительностью 90 суток с целью ресурсных испытаний корабля, а следующую машину решили использовать для отработки автоматической стыковки со станцией «Салют-6». Испытательные пилотируемые полёты следующих кораблей также должны были проводиться со стыковкой с «Салютом-6».
31 января 1979 года на орбиту был выведен 7К-СТ «Космос-1074». Запуском «Космоса-1074» закончился цикл отработки нового космического корабля модификации 7К-СТ, в беспилотном автономном полёте. Длительность полёта космического корабля составила 60 суток 1 час 11 минут, вместо запланированных 90 суток. Космический корабль был возвращен на Землю досрочно в связи с отказом одного из двух дешифраторов командной радиолинии на 61-е сутки полёта.
Напишите отзыв о статье "Космос-1074"
Примечания
- ↑ [www.great-country.ru/content/sov_nauka/kosmos/kos_sob_detail.php?id=1979 Космические пуски и события в СССР 1979]. [www.webcitation.org/69b2ZM6gX Архивировано из первоисточника 1 августа 2012]. (Проверено 8 января 2012)
Ссылки
- [www.rtc.ru/encyk/publish/art_030412_04.shtml ЦНИИ РОБОТОТЕХНИКИ И ТЕХНИЧЕСКОЙ КИБЕРНЕТИКИ]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Космос-1074
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
