Косовская девушка

Косовская девушка (серб. Косовка девојка), девушка с Косова поля или косовская девочка — героиня сербского эпоса, самая известная аллегория Сербии и основной символ сербской культуры.

Литература

Встречается в сербской народной песне «Косовская девушка», посвящённой Битве на Косовом поле. Согласно песне, она помогает раненым сербским воинам на поле боя и ищет своего суженого Милана Топлицу и его родных братьев Милоша Обилича и Ивана Косанчича. От умирающего воина Павла Орловича она узнаёт о гибели всех троих и оплакивает их кончину, говоря:

Бедная, мне нет на свете счастья.
Если ухвачусь за ветку ели,
Тотчас же зеленая засохнет.

Также она упоминается в некоторых песнях о Марко Кралевиче.

Живопись

Сербский художник Урош Предич является автором картины «Косовская девушка», написанной в 1919 году (масло). На картине девушка ухаживает за раненым Павлом Орловичем. Появление картины в 1919 году оживило косовский феномен, высказав уважение и почёт сербским солдатам-героям Первой мировой войны.

Скульптура

В 1907 году скульптором Иваном Мештровичем была создана скульптура «Косовская девушка».

Кинематограф

В 1989 году югославский режиссёр Здравко Шотра снял фильм «Битва на Косовом поле». Роль косовской девочки исполнила Катарина Гойкович.

См. также

• Урош Предич

Ссылки

• [litena.ru/books/item/f00/s00/z0000012/st068.shtml Текст песни "Девушка с Косова поля" в переводе на русский]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Косовская девушка

Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…