Коссаковский, Шимон Мартин

Шимон Марцин Коссаковский польск. Szymon Marcin Kossakowski<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Слеповрон</td></tr>
28-й Гетман польный литовский
1792 — 1793
Предшественник:	Людвик Скумин-Тышкевич
Преемник:	Юзеф Забелло
29-й Гетман великий литовский
1793 — 1794
Предшественник:	Михаил Казимир Огинский
Преемник:	Ликвидация должности
Рождение:	1741(1741) Шилы близ Ионавы (ныне Ионавский район)
Смерть:	25 апреля 1794(1794-04-25) Вильно
Род:	Коссаковские
Отец:	Доминик Коссаковский
Мать:	Марианна Забелло
Супруга:	Тереза Потоцкая
Дети:	Наталья Коссаковская
Награды:

Ши́мон Ма́рцин Коссако́вский (Симон Мартин Коссаковский; польск. Szymon Juda Marcin Korwin-Kossakowski; 1741, имение Шилы в нынешнем Ионавском районе — 25 апреля 1794, Вильно) — государственный и военный деятель Речи Посполитой, активный участник Барской и Тарговицкой конфедераций, подчаший ковенский (с 1763), гетман польный литовский (1792—1793), последний гетман великий литовский (1793—1794).

Биография

Представитель шляхетского рода Коссаковских герба Слеповрон. Младший из четырёх сыновей стольника жемайтского и стражника ковенского Доминика Коссаковского (1711—1743) и Марианны Забелло. Старшие братья — воевода витебский и браславский Михаил, каштелян инфлянтский Антоний, епископ инфлянтский Юзеф Казимир.

Образование получил в иезуитской коллегии в Ковно и в Кёнигсбергском университете. В 1763 году получил должность подчашего ковенского. В 1764 и 1766 годах дважды избирался послом (депутатом) на сеймы.

В 1767 году Шимон Мартин Коссаковский присоединился к Радомской конфедерации, в том же году был секретарем дипломатической миссии Радомской конфедерации в России.

Сначала поддерживал Станислава Августа, но затем выступил с резкой критикой его на Репнинском сейме и присоединился к Барской конфедерации. Осенью 1768 года наступление российских войск вынудило его выехать в Пруссию. За границей в Саксонии и Турции проводил деятельность, направленную на свержение Станислава Августа.

По возвращении, предводительствуя силами конфедератов в Великом княжестве Литовском, одержал ряд побед над российскими войсками. Его отряд в 4 тысячи человек совершил удачный рейд по Смоленщине, затем переход через Курляндию, Пруссию и Мазовию в Великую Польшу.

В 1775 году примирился с королём и стал одним из руководителей пророссийской группировки. В 1790 году в чине генерал-майора поступил в российскую армию и участвовал в боевых действиях против Турции на Балканах. Стал одним из организаторов и руководителей Тарговицкой конфедерации. В 1792 году российский корпус под его командованием начал наступление на территорию Речи Посполитой со стороны Полоцка. Во взятом российскими войсками в январе 1792 года Вильно провозгласил себя польным гетманом литовским. В 1793 году стал великим гетманом литовским. Во время восстания 1794 года был 24 апреля арестован повстанцами и заключён в Арсенале. На следующий день по приговору суда 25 апреля был в жёлтом шлафроке повешен на виселице на Ратушной площади. Похоронен в крипте костёла Святого апостола Иакова в Ионаве.

Семья и дети

Был женат на Терезе Потоцкой, дочери воеводы волынского Михаила Потоцкого (ок. 1660—1749), от второго брака с княжной Марцианной Огинской (1713—1766). Первым браком Тереза была замужем за воеводой минским Юзефом Гильзеном, с которым развелась.

Дети: Наталья Коссаковская

Ссылки

• [www.jonbiblioteka.lt/?psl=Kosakovskis_Simonas Kosakovskis Simonas] (лит.). Jonavos rajono savivaldybės viešoji biblioteka. Проверено 18 ноября 2008. [www.webcitation.org/66KjTWCuV Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Коссаковский, Шимон Мартин

Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.