Костанди, Кириак Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Костанди Кириак Константинович
Место рождения:

с.Дофиновка, Херсонская губерния Российская империя ныне Лиманский район (Одесская область) Украина

Подданство:

Российская империя Российская империя

Учёба:

Императорская Академия художеств

Кириак Константинович Костанди (3 октября 1852 — 31 октября 1921 Одесса) —украинский художник греческого происхождения.





Биография

Родился в греческой семье, в селе Дофиновка Херсонской губернии Российской империи в 1852 году. Закончил Императорскую Академию художеств в 1882 году и затем вернулся в Одессу. В 1897 году примкнул к движению «передвижников». Костанди принадлежит важная роль в внедрении идеологии «передвижников» на Юге России. Он был одним из основателей Общества художников Южной России и председателем общества с 1902 по 1920 годы.

В 1907 году был избран действительным членом Императорской Академии художеств.

С 1917 году был директором Одесского городского музея.[1]

Большая часть его жизни и работы связана с Одессой.

В своей работе он следовал реализму, но некоторые его работы можно причислить к импрессионизму. Его работы находятся в музеях Одессы, Киева, Москвы, Петербурга. После его смерти его последователи создали Общество художников «Костанди». Воспитал десятки учеников, среди которых А. А. Шовкуненко, И. Н. Шульга, А. М. Нюренберг и другие.

Умер 31 октября 1921 года. Первоначально был похоронен на Первом христианском кладбище Одессы, 20 мая 1935 года останки К. К. Костанди его учениками и товарищами были перезахоронены на Втором христианском кладбище Одессы.[2]

Память

  • В Одессе имеется улица имени Костанди.
  • 1 сентября 2010 года в Одессе, во дворе дома № 46 на улице Пастера, был открыт [www.panoramio.com/photo/73484042 памятник К. К. Костанди].
  • В Одессе существует Детская художественная школа №1 им. К.К. Костанди

Галерея

Напишите отзыв о статье "Костанди, Кириак Константинович"

Примечания

  1. [ofam.od.ua/director/ В разные годы Одесский художественный музей возглавляли]. Одесский художественный музей.
  2. [nekropol.ofam.od.ua/22-2/ Участок № 22 Второго Христианского кладбища]. Художественный некрополь Одессы.

Литература

  • Еремина Л.А. [ofam.od.ua/pdf/catalog/kostandi2010.pdf Kириак Константинович Костанди. Рисунки и акварели в собрании Одесского художественного музея]. — Одесса: Optimum, 2010. — ISBN 978-966-344-399-7.
  • Составители О. М. Барковская, Л. А. Ерёмина, Т. В. Щурова; Редколлегия О. Ф. Ботушанская, Г. А. Изувита, С. З. Лущик; Переводчик В. Ю. Сунцов. Кириак Костанди и художники-греки в Одессе: Конец XIX — начало XX веков = Kiriak Kostandi and greek painters in Odessa / И. о. Греческий фонд культуры. Одесский филиал, Одесская государственная научная библиоте ка имени М. Горького;. — Одесса: Друк, 2002. — 204 с. — 1000 экз. — ISBN 966-8099-35-4.
  • Шистер А.Н. [ofam.od.ua/pdf/kostandi-shister.pdf Кириак Константинович Костанди]. — Ленинград: Художники РСФСР, 1975. — 138 с.
  • Афанасьев В. [ofam.od.ua/pdf/kostandi-afanasiev.pdf Кириак Константинович Костанди]. — Москва: Искусство, 1958.

Ссылки

  • [ofam.od.ua/php/arhiv2.php?dates=2012-03-12 Выставка "Столпы южно-украинской живописи" в Одесском художественном музее]
  • [www.krugosvet.ru/articles/88/1008857/1008857a1.htm Кириак Константинович Костанди на krugosvet.ru]
  • [www.art-catalog.ru/artist.php?id_artist=418 Кириак Константинович Костанди в art-catalog.ru]
  • [vsdn.ru/museum/catalogue/category70072.htm К. К. Костанди в музее «Воскресный день»]


Отрывок, характеризующий Костанди, Кириак Константинович

– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.