Костер, Лауренс Янсзон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Костер, Лауренс-Янсон»)
Перейти к: навигация, поиск
Лауренс Янсзон Костер
фр. Laurens Janszoon Coster
Дата рождения:

ок. 1370

Место рождения:

Харлем

Дата смерти:

ок. 1440

Место смерти:

Харлем

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Лауренс Янсзон Костер (фр. Laurens Janszoon Coster; ок. 1370 года, Харлем — ок. 1440 года, там же) — голландский книгопечатник, которому приписывают изобретение книгопечатания между 1426—1440 годами, то есть раньше Гутенберга.[1]

Главным основанием к этому предположению служит помещенный в сочинении голландского историографа XVI века Адриана Юниуса[2] (Hadrianus Junius, 1511—1575), под заглавием «Batavia» (1588), рассказ о том, как Костер изобрёл и стал употреблять подвижные буквы для печатания, сначала из букового дерева, а затем из свинца и олова. Автор этого рассказа, основанного, по-видимому, исключительно на устном предании, утверждал, между прочим, что он сам видел первый грубый опыт печатных работ Костера — книжечку на голландском языке, под заглавием «Зеркало нашего спасения»[3]. Он утверждал далее, что один из помощников Костера (как он предполагал — Иоганн Фуст) похитил часть шрифта и другие принадлежности и бежал в Амстердам, затем в Кёльн и Майнц, где, будто бы, и были напечатаны шрифтом Костера некоторые книги. Рассказ Адриана Юниуса вызвал усиленные старания многих исследователей отыскать более положительные свидетельства относительно Костера и его изобретения.

Напишите отзыв о статье "Костер, Лауренс Янсзон"



Примечания

Литература

Отрывок, характеризующий Костер, Лауренс Янсзон

На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.