Костин, Мирон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Костин, Мирон
Miron Costin
Дата рождения:

1633(1633)

Дата смерти:

1691(1691)

Миро́н Кости́н (рум. Miron Costin, 16331691) — молдавский летописец и политический деятель.



Биография

Мирон Костин родился в 1633 году, будучи вторым сыном из одиннадцати детей гетмана Иона Костина и Сафты Скоарцеш, внучки господаря Мирона Барновского. Семья Мирона Костина находилась в родственных связях со старыми боярскими семьями Валика и Мовилэ.

Получил воспитание гуманистического и классического про­филя, обучаясь в Иезуитском колледже города Бар (Речь Посполитая) в 16471650 годах. Его учитель был принц Дмитрий и царевна Анастасия. Изучил несколько иностранных языков: латинский, польский, русский, к которым позже добавятся турецкий и венгерский.

Воспитанный в польской среде, всю жизнь поддерживал тесные связи с политическими и культурными деятелями этой страны. Был приверженцем идеи польско-молдавского союза против Осман­ской империи. По этой причине его некоторые произведения были посвящены исключительно высшим сановникам Польши, например, «Польская хроника», написан­ная для королевского конюшего Марка Мачинского, и «Польская поэма», посвящён­ная королю Яну Собескому. Вернувшись в Молдавию по приглашению Ва­силия Лупу в 16521653 годах, занимал высшие должности, выполнял дипломати­ческие миссии, участвовал в битвах.

Большой опыт в политическом и военном деле, широкий культурный горизонт и бесспорная писательская одарённость от­разились в его произведениях, составляющих одну из вершин молдавской куль­туры XVII века.

Мирон Костин внёс большой вклад в становление румынской поэзии. Философская поэма «Мирское житие» об изменчивости чело­веческой судьбы, особенно актуальная в контексте культуры барокко, раскрывает поэтические возможности румынского языка.

Талант литератора, богатый политический и боевой опыт и способности историка Мирона Костина полностью открываются в «Летописи Страны Молдавской от Аарона-воеводы до наших дней», охватывающей период 15951661, хотя нередко переступающей эти хронологические рамки с намёками на более древнюю историю и на события произошедшие после 1661 года. Продолжая, таким образом, хронику Григоре Уреке, Мирон Костин оставил всеобъемлющую картину политической эво­люции в Молдавском княжестве, которую воспроизводит как после критического анали­за источников, так и пользуясь собственными знаниями о ситуации в стране в течение последних трёх десятилетий. Наряду со многими литературными приёмами, которые он использует в своих описаниях, у него прежде всего проявилась спо­собность портретиста, индивидуализирующего почти все исторические персо­нажи, о которых он рассказывает.

Память

Напишите отзыв о статье "Костин, Мирон"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Костин, Мирон

– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.