Костоев, Ширвани Устарханович

Костоев Ширвани Устарханович
Дата рождения	1923(1923)
Место рождения	Галашки, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР
Дата смерти	6 августа 1949(1949-08-06)
Место смерти	Елгава, Латвийская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы СССР
Звание
Командовал	авиационное звено
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Косто́ев Ширва́ни Устарха́нович (1923 год, Галашки, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР — 6 августа 1949 года, Елгава, Латвийская ССР, СССР) — старший лейтенант, командир звена штурмового авиационного полка, участник Великой Отечественной войны, Герой Российской Федерации.

Биография

Родился в 1923 году в селе Галашки Чечено-Ингушской АССР. В 1941 году начал службу в Красной Армии. В 1942 году окончил Краснодарскую военную авиационную школу пилотов. Служил в запасных авиаполках в Поволжье и Сибири.

На фронте с 1942 года. Летал на Ил-2. Совершил свыше 100 боевых вылетов на штурмовку вражеских войск, был трижды ранен, но каждый раз возвращался в строй.

В период Курской битвы Костоев уничтожил 11 вражеских танков. При возвращении из очередного вылета его штурмовик был атакован тремя самолётами противника. Костоев сбил один самолёт, но его штурмовик был также повреждён. Лётчик сумел произвести вынужденную посадку на своей территории. В самолёте насчитали 17 пробоин.

Участвовал в освобождении Белоруссии, Прибалтики и Восточной Пруссии. В апреле 1945 года в районе Кёнигсберга потопил немецкий корабль, на борту которого находилось 125 солдат и офицеров противника. Там же одержал свою вторую воздушную победу. Затем его полк принимал участие в Берлинской наступательной операции. За несколько дней до капитуляции Германии Костоев сбил третий вражеский самолёт.

Был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза, но в этом было отказано без объяснения причин. Командование ценило летчика, поэтому его не отозвали с фронта в 1944 году, когда ингуши были депортированы в Среднюю Азию. В 1945 году ездил к родственникам, которые были выселены в Казахстан под Алма-Ату, и оказал им посильную помощь.

После войны служил в ВВС Прибалтийского военного округа. Занимался лётно-испытательной работой. Погиб при выполнении воинского долга 6 августа 1949 года. Похоронен в городе Елгава Латвийской ССР.

За мужество и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне Указом Президента Российской Федерации № 679 от 6 июля 1995 года старшему лейтенанту Костоеву Ширвани Устархановичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Награды

• Медаль «Золотая звезда»;
• Орден Красного Знамени;
• Орден Отечественной войны 1-й степени;
• Орден Отечественной войны 2-й степени;
• Орден Красной Звезды;
• медали.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7206 Костоев Ширвани Устарханович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 14 июня 2014.

Авиация   Великая Отечественная война   СССР   Ингушетия

Отрывок, характеризующий Костоев, Ширвани Устарханович

Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.