Костров, Пётр Семёнович

Пётр Семёнович Костров
Дата рождения	7 апреля 1914(1914-04-07)
Место рождения	деревня Софроново, Кинешемский уезд, Костромская губерния, Российская империя
Дата смерти	27 февраля 1940(1940-02-27) (25 лет)
Место смерти	Выборгская губерния, Финляндия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1936—1940
Звание	младший политрук
Сражения/войны	Советско-финская война
Награды и премии

Пётр Семёнович Костро́в (1914—1940) — младший политрук Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник советско-финской войны, Герой Советского Союза (1940).

Биография

Пётр Костров родился 7 апреля 1914 года в деревне Софроново.

В 1936 году он был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Участвовал в советско-финской войне, будучи сначала политруком роты связи, затем военным комиссаром 3-го батальона 278-го мотострелкового полка 17-й мотострелковой дивизии 13-й армии Северо-Западного фронта.

В ночь с 26 на 27 февраля 1940 года Костров совместно с группой добровольцев захватил финский дот на берегу реки Салмен-Кайта. Противник предпринял ряд контратак, но советские бойцы успешно удержали дот до подхода подкреплений. В тех боях Костров четыре раза был ранен, но продолжал сражаться, пока не погиб. Похоронен в братской могиле у посёлка Вещево Выборгского района Ленинградской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1940 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом доблесть и мужество» младший политрук Пётр Костров посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденом Ленина и медалью.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Подвиг. — 3-е изд., испр. и доп. — Ярославль, 1980.

Ссылки

• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0007/bebc233e Костров Пётр Семёнович].

Отрывок, характеризующий Костров, Пётр Семёнович

– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!