Кострома (альбом)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Кострома (значения).
</td></tr> </td></tr>
Кострома
Студийный альбом группы «Иван Купала»
Дата выпуска

19 ноября 1999

Записан

август 1998 — сентябрь 1999; Домашняя студия «Иван Купала» (Санкт-Петербург, Москва)

Жанры

Этническая музыка[1], электронная музыка[2]

Продюсеры

«Иван Купала»

Страна

Россия Россия

Лейбл

Студия Союз

Хронология группы «Иван Купала»
Кострома
(1999)		«Здорово, Кострома»
(2000)
Синглы из альбома Кострома
  1. «Кострома»
    Выпущен: 27 января 1999
  2. «Коляда»
    Выпущен: сентябрь 1999
  3. «Молодость»
    Выпущен: январь 2000
К:Альбомы 1999 года

«Кострома» — дебютный студийный альбом российской группы «Иван Купала», выпущенный 19 ноября 1999 года студией «Союз». Альбом был спродюсирован участниками группы, — Денисом Фёдоровым, Алексеем Ивановым и Алексеем Румянцевым, — которые решились на его запись под впечатлением от альбома Boheme французской группы Deep Forest. Диск был основан на аутентичном русском фольклоре, адаптированном под современный язык и аранжированном в стилистике электронной танцевальной музыки. Для того, чтобы собрать материал для записи, участники коллектива ездили в этнографические экспедиции в Архангельскую и Мурманскую области, а также использовали материалы фольклористов и этнографов и старые записи вокальных коллективов.

«Кострома» была положительно оценена музыкальными критиками. Её называли одним из лучших образцов смешения этнических песен и современной танцевальной музыки. Отмечалась также новизна идеи подобного эксперимента[3]. Альбом получает большой коммерческий успех в России. За первые 2 недели альбом продаётся тиражом более чем в 50 тысяч лицензионных экземпляров. К концу года его тираж составил более 250 тысяч. На песни «Кострома» и «Молодость» режиссёром Виталием Мухаметтзяновым были сняты видеоклипы. Песня «Кострома» добирается до первого места в хит-парадах 32 радиостанций. Песня «Коляда» становится вторым радиосинглом группы. В декабре 2000 года группа получает за «Коляду» премию Русского Радио «Золотой Граммофон». Группа получает Национальную музыкальную премию «Овация» в номинации «Лучший фолк-артист» и премию «За заслуги в области рок-музыки» в номинации «Лучший рок-альбом».

«Кострома» оказала большое влияние на культуру. Многие журналисты отмечали, что «Иван Купала» внесли большой вклад в возрождение интереса к русскому аутентичному фольклору. Они стали первым коллективом в данном жанре, попавшим в поп-мейнстрим и добившимся популярности на эстраде, предвосхитив успех вокального коллектива «Бурановские бабушки».





Предыстория

В 1995 году три сотрудника петербургской радиостанции «Шанс» — Денис Фёдоров, Алексей Иванов и Алексей Румянцев, — под впечатлением от альбома Boheme французской группы Deep Forest, стали экспериментировать с записью похожих музыкальных композиций. В течение года они записывают несколько демо, основанных на фольклорных записях из разных регионов мира, изданных на лейблах Realworld и Piranha records[4]. Участники группы рассказывали в эфире «Специального радио»: «…конечно, наша музыка абсолютно вторична, как большинство музыки в нашей стране и если есть какие-то аналоги, то для нас это прежде всего дип форест, который мы услышали и который мы попытались каким-то образом скопировать просто, со своими русскими семплами, с русской основой»[5]. Они отмечали, что идея писать такую музыку возникла, как эксперимент, навеянный примерами из западной культуры[5]. В 1996 году они продолжают экспериментировать и, по предложению немецкого лейбла, записывают песню «Галя», в которой были смешаны украинский, болгарский, африканский и японский фольклор. Вокальные партии для песни записала петербургская оперная певица Елена Терновая. Из-за того, что музыканты не уложились в срок записи, продолжения сотрудничества с лейблом не состоялось[4]. В июне 1997 года они начинают искать этнический материал в России, и к ним в руки попадает пластинка с аутентичным русским фольклором. После этого они занялись более пристальным его изучением[4].

Запись

У музыкантов уходит больше года на изучение документов, знакомство с учёными и собирателями фольклора[4]. Алексей Румянцев в интервью журналу «Салон Audio Video» говорил, что они поначалу плохо разбирались в российской этнической музыке, однако, «всё изменилось, когда мы встретились с питерскими и московскими этнографами, которые дали нам послушать настоящий русский фольклор, и мы осознали, что это — наше. Мы понимали текст, могли улавливать настроение музыки… Потихонечку начали заниматься исследовательской работой, изучали всё, что касается русской обрядовости и различных региональных традиций. Пришлось и самим ездить в экспедиции, пусть и не очень много, бывали в Мурманской, Архангельской областях»[6].

Музыканты переделывают тексты, адаптируя переводы звучащих в песнях диалектов. Во время изучения фольклора, они привлекли к записи такие коллективы, как Фольклорный ансамбль села Дорожово (Брянская область), Фольклорный ансамбль села Белынь (Пензенская область), Фольклорный ансамбль «Народный праздник», Фольклорный ансамбль села Успех (Астраханская область), Фольклорный ансамбль деревни Клётная (Брестская область), Фольклорный ансамбль села Лопшеньга (Архангельская область), Фольклорный ансамбль села Купино (Белгородская область), Фольклорный ансамбль села Пчелиновка (Воронежская область), Фольклорный ансамбль села Красный Зилим (Башкирская АССР). Использовались записи исполнителей: Анастасии Никулушкиной, Елены Терновой, Татьяны Лузиной, Сергея Родюкова, П. Виноградовой[1].

В августе 1998 года музыканты приняли решение создать группу и начать запись альбома. Спустя месяц, на квартире их офиса оборудуется домашняя студия, и в течение осени записываются песни «Кострома», «Полоса» и «Сваточки»[4]. Все песни записывались в разных деревнях. «Кострому» записали в деревне Дорожово, Брянской области[5]. Румянцев рассказывал, что собственные работы музыкантов составили около 25 % от альбома, остальную часть — архивные записи, в том числе, 1930-х годов[6]. По рассказам участников группы, им пришлось использовать в основном старый материал, так как в маленьких деревеньках практически не осталось исконных народных хоров: «…никаких бабушек там уже давно нет. Все записи, на которые мы ориентируемся, сделаны достаточно давно; наверно, максимальный пик этих записей приходится на 80-е годы, когда ещё какие-то коллективы бабушек были живы»[5].

В ходе записи собиралось некоторое количество семплов с записью хоров. Работу с обработкой семплов музыканты называли самой сложной: «в нашем проекте, есть одна очень кропотливая вещь — это семплы, с ними очень долго и нудно возиться, всегда устаёшь»[5]. Была проведена работа по реставрации старого материала, которой занимался Денис Фёдоров. Песню «Коляда» собирали «буквально по крупицам». Кроме этого, музыканты использовали при записи такие средства, как pitch-shifting и time-stretch, то есть «изменение звучания по высоте и расширение/сжатие по времени»[6]. С апреля по август 1999 года были записаны песни «Брови», «Коляда», «Виноград» и «Молодость»[7]. Основой для первой из трёх стала старинная песня из репертуара фольклорного ансамбля «Завалинка» села Белынь Пензенской области[8]. Осенью были записаны «Канарейка», «Воротечки» и инструментальный трек «Купала»[7].

Музыка и тексты песен

В музыкальном плане, «Иван Купала» представили на альбоме смешение фольклора и современной электронной музыки[9]. На диске представлены различные музыкальные стили: в диапазоне от акустических композиций до регги[3]. Алексей Чарыков отмечал обилие экспериментов и писал, что «мелодика отдельных инструментальных напевов явно выходит за пределы ладов, свойственных русской музыке»[3]. Алексей Иванов рассказывал, что группа считала себя последователями Deep Forest, но отмечал отличие их музыки от музыки «Иван Купала». Он утверждал, что у французской группы семплы выступали в песнях, как экзотический инструмент, вследствие чего, в их песнях встречались строчки из японского и арабского фольклора. «Иван Купала», в свою очередь, старались сделать из каждой песни цельное произведение, хотя собирали их из двух-трёх фрагментов[10]. Все тексты песен — это адаптации местных русских диалектов[10].

В интерпретации жителей села Дорожёво Брянской области — это очень древний обряд, посвященный Костроме, богине плодородия. Праздновался он летом, накануне Ивана Купала. Суть этого обряда была в воскрешении через смерть. «Кострома» заболевает, умирает и через некоторое время воскресает. В песне «Кострома» произошло самое удачное сочетание древней музыки и современных ритмов. Мелодия очень красивая, практически не пришлось её изменять! Это был хит ещё до компьютерной аранжировки.

Алексей Румянцев об истории песни «Кострома»[10].

Альбом начинается с акустической композиции «Купала», в которой звучат строчки: «Это было очень давно/ И это существенная правда»[3]. В «Костроме» группа соединила древнюю обрядовую композицию с современными танцевальными ритмами[10]. Куплеты песни состоят из разговоров, со словами: «Здорово, Кострома!/ Что вы делаете?/ А, милая, заболела. Заболела — полечитеся»[9]. В композиции «Виноград» записано соло на гармони[3]. Далее следует медленная композиция «Молодость», которая «начинается с откровенной восточной пентатоники»[3]. Алексей Румянцев объяснял, что песня была для него самым ярким проявлением русского фольклора. Включение в неё восточной музыки было продиктовано тем, что «казаки-некрасовцы были в плену у турков, по-моему лет 300, поэтому получилась такая хитрая русская песня с турецкими нотками»[10]. Текст песни посвящён уходу молодости, со словами[9]:

Вспоминаю, как ушла молодость — она не сказала,
А пришла же старость — она не спросила…
Заиграю, да заплачу, а я вспоминаю,
Как ушла молодость — она молодая[10]

«Молодость» группа записала ещё в 1997 году, но осознав её потенциал, отложила «на потом»[10]. Данная песня в реальности была исполнена певицей Анастасией Захаровной Никулушкиной (1935-2003), которая 22.09.1962 вернулась с 215 семьями в СССР из Турции. [www.culture.ru/objects/2398/pesennoe-nasledie-nekrasovskoy-kazachki-anastasii-zaharovni-nikulushkinoy-iz-poselka-novokumskiy-levokumskogo-rayona-stavropolskogo-kraya Именно ее голос звучит в композиции этой группы. Запись была сделана в 1986 году] (из личного архива В. Н. Никитиной). Песня называется «Заиграю, заиграю, сам да заплачу» (из былины «Добрыня и Маринка»).

«Сваточки» были выполнены в стиле регги. «Воротечки» — акустический трек, без вмешательства ударных. «Коляда» была описана, как «самый удачный номер на альбоме», где было достигнуто «оптимальное сочетание фольклора и танцевального бита»[3].

Продвижение и релиз

Коллектив пытался подписать контракт на выпуск альбома ещё в 1998 году, но тогда, из-за дефолта, звукозаписывающие компании не были заинтересованы в сотрудничестве[4]. Тогда, музыканты начали рассылать демозаписи по радиостанциям. Рассылая диски они писали на вкладышах: «Этнический проект». Сотрудники радиостанций из Москвы, которым понравились записи, позвонили музыкантам и спросили, как обозначать их коллектив. Когда они придумывали название, существовало три варианта: «Иван Купала», «Финист» и «Батюшки»[4][11]. Алексей Румянцев показал готовые песни своему другу, бывшему на тот момент директором музыкального издательства Manchester Files Олегу Грабко. Грабко включает песни «Кострома» и «Галя» в промодиск «MF», который попадает к Михаилу Козыреву, генеральному продюсеру «Нашего радио». В телефонном разговоре между Грабко и Козыревом, первый вспоминает только одно из возможных вариантов названия группы — «Иван Купала». 27 января 1999 года в эфире «Нашего радио» состоялась премьера песни «Кострома»[7]. Из-за того, что премьера состоялась без их согласия и название произносилось неправильно — «ИванА Купала» (Козырев плохо расслышал в телефонном разговоре название группы), — музыканты пытались изъять запись из плей-листов радиостанций, но она быстро распространилась и попала в эфир таких музыкальных радиостанций, как «Европа плюс», «Русское радио» и «Серебряный дождь». В итоге, песня становится хитом и занимает первое место в хит-парадах 32-х радиостанций[7].

После такого успеха группе предлагают контракты сразу несколько рекорд-лейблов. «Иван Купала» останавливают свой выбор на «Студии Союз», с которой подписывают пятилетний контракт на издание двух альбомов[4]. Алексей Иванов рассказывал, что в течение месяца после того, как «Кострома» зазвучала на радио, группе сделали предложение все звукозаписывающие компании России, но их условия не устраивали коллектив, так как они хотели давать выступления, но все фирмы предлагали контракт по схеме: «вот вам деньги на студию, вот на клип — вы должны сделать альбом». «…Выбор контракта с „Союзом“ был не в пользу денег — это были гораздо менее интересные финансовые условия, нежели со стороны других лейблов. Но „Союз“ был с нами рука об руку, помогая во всём. Вплоть до того, что генеральный директор помогал искать костюмы!», — объяснял их выбор Иванов[10].

В середине 1999 года был снят видеоклип на песню «Кострома». Первоначальный вариант клипа не устроил коллектив и они уговорили лейбл ликвидировать его. Вторую версию снял режиссёр Виталий Мухаметтзянов. Видео было основано на кадрах, снятых учёным-фольклористом Сергеем Старостиным. В съёмках принимает участие фольклорный ансамбль села Дорожёво Брянской области, бывшие оригинальными исполнителями обряда «Сожжение Костромы», использованного группой при создании песни[7]. Осенью на радио выходит второй сингл — «Коляда», который также стал хитом[7]. 19 ноября состоялся релиз альбома, который расходится тиражом в 50 тысяч экземпляров, за первые две недели с начала продаж. За полгода продаётся более 150 тысяч экземпляров диска. К концу года — более 250 тысяч. «Кострома» стала самым коммерчески успешным проектом «Студии Союз»[7][10][12]. В феврале 2000 года группа снимает второй клип, на песню «Молодость». Режиссёром также был Виталий Мухаметтзянов. Оператором — Влад Опельянц. Видео было снято в Уфе[7][10].

Выступления

Поскольку группа проявила желание давать выступления ещё на этапе записи, перед выпуском альбома музыканты стали искать вокалистов. «Иван Купала» проводят кастинг и отбирают выпускниц фольклорного отделения музыкального училища им. Гнесиных: Татьяну Ярченко, Наталью Котову, Татьяну Старчевскую и Ирину Музалеву[13]. Алексей Румянцев говорил, что они «сначала пробовали репетировать с пожилыми исполнителями, но им петь на сцене под электронные обработки оказалось очень трудно, хотя раз в год мы подобные выступления всё же проводим»[6].

В ноябре 1999 года группа проводит презентацию альбома в московском клубе «Солярис». Кроме самого коллектива, на концерте также выступили «Леприконсы» и фольклорный ансамбль им. Дмитрия Смыслова[14]. В декабре «Иван Купала» выступают на первом фестивале «Нашествие» в московском ДК им. Горбунова. Олег Гараев в «Музыкальной правде» писал, что группа была «весьма бодро встречена публикой, особенно позитивно была воспринята „Кострома“»[15]. На фестивале они, совместно с группой Zdob Si Zdub, исполнили песню «Haitura/Коляда»[7]. В июле следующего года они выступают на фестивале «Нашествие» в Раменском. Совместно с группой «Чайф» была исполнены песни «Сваточки» и «Всему своё время»[7][16].

Реакция критики

 Профессиональные рейтинги альбома «Кострома»
Оценки критиков
Источник Оценка
Афиша (смешанная)[17]
Звуки.Ру (положительная)[18]
Музыкальная газета (положительная)[9]
Мир Мэджи (положительная)[19]
Нотоносец [3]

Тимофей Овсенни из «Афиши» дал смешанную рецензию на альбом. Автор писал, что у него много общего «с традиционными союзовскими мусоросборниками: от ходульных синтезаторных аранжировок до абсолютной искусственности всего проекта». Тем не менее, он отмечал, что всё было сделано качественно и с большим вкусом и закончил рецензию словами: «Приятно наблюдать, как наша поп-музыка обретает человеческий вид»[17]. И. Кацман из «Звуки.Ру» положительно отозвался о диске, посчитав, что «старушечьи хоры реабилитированы полностью и окончательно. Вместе с Волгой, Окой или что у них (у нас) там ещё есть. Теперь Россия вполне цивилизованная страна, со своим электронно-этническим самосознанием»[18]. В «Музыкальной газете» «Кострома» получила положительную оценку. В издании писали, что «современное звучание, вся эта электроника совершенно не паразитируют на том, что является подлинным искусством, — народном творчестве. Всё органично, стопроцентно искренне, ненавязчиво» и описывали запись, как «пречудеснейший альбом, цепляющий и за живое, и за, казалось бы, давно умершие чувства…»[9]. Алексей Чарыков на сайте «Нотоносец» поставил альбому высокую оценку — «явление». Он писал, что «Кострома» — русский альбом и это «многое объясняет»: «Просто набрать кучу семплов народных коллективов да положить их случайным порядком на „умцы-умцы“ — много ума не надо. „Иван Купала“ пошёл другим путём, применив невиданную фантазию. И, признаем, ничего подобного от российских музыкантов мы почему-то ещё не слышали»[3].

На премии «Овация» за 1999 года, группа выиграла в номинации «Фолк-группа года»[20]. На премии «Овация» 2000 года, «Иван Купала» были снова номинированы в категории «Фолк-группа года»[21]. В итоге, группа выиграла в номинации[6]. В декабре группа получила премию «Золотой граммофон» за песню «Коляда»[7]. В этом же году диск победил в номинации «Лучший рок-альбом» на премии «Высшие достижения в области рок-музыки», на которую был номинирован вместе с работами рок-групп «Чёрный кофе» и «Сплин»[6].

В более поздней рецензии на сайте «Мир Мэджи» дали положительную оценку и писали, что успех альбома превзошёл все ожидания. В издании отмечали, что «первая пластинка [группы] состояла из плотного полотна настоящих хитов. Из 11 песен, каждая несёт какой-то посыл, заставляет проникнуться и как это ни банально звучит, вернуться в наше прошлое». Отмечая контрастность альбома, на сайте назвали «Иван Купала» «эталоном качества»[19].

Влияние на культуру

Одним из элементов фолка, подходящим миллионной аудитории, оказался его оптимизм (в отличие от меланхолии, которую осваивала аутентичная русская этника). Первым прорывом русского фольклора на «Наше радио» и в целом в радиоэфир был электронный проект «Иван Купала» с песней «Кострома», которая в 1999 году покорила всех — от адептов русского рока до фанатов поп-музыки. Это было весёлое, танцевальное прочтение русского фолка, при этом без признаков советской художественной самодеятельности. Хор бабушек, напевающих «Кострома-Кострома, государыня моя» под дискотечные ритмы начала 2000-х, звучал иронично. Проект несколько лет продержался на пике популярности. Образ «миленького», который едет на палке («штаны рваные-худые, ножки тонкие-кривые»), был трогателен, смешон и вызывал всенародное умиление.

Константин Мильчин, Юлия Идлис и Наталья Зайцева в статье «Тамбовский фолк» («Русский репортёр»)[22]

Многие журналисты отмечали, что «Иван Купала» внесли большой вклад в возрождение интереса к русскому аутентичному фольклору. Ещё в 2000 году Дмитрий Серостанов из газеты «ЭN» писал, что Россия переживала бум — моду на русскую народную музыку. Он отмечал: «Не секрет, что началу этого бума довольно в большой степени поспособствовало появление на российской поп-сцене танцевального этно-проекта „Иван Купала“»[11]. Татьяна Ефремова писала в том же году, что группа «выбивается из общей паразитирующей на русском фольклоре массы уже хотя бы тем, что честно работает в рамках компьютерной препарации этнической музыки». Она отмечала, что «Иван Купала» выдвигали на первое место именно фольклор и не боялись «показать, что настоящие народные исполнители неподражаемы и прекрасны». Она так же отмечала, что Алексеем Ивановым были опубликованы две статьи: «Праздник Ивана Купалы» и «О стилях и жанрах русского фольклора»[23]. Участники коллектива объясняли, что хотели показать широкой публике настоящий русский фольклор, который не имеет ничего общего с советской художественной самодеятельностью. Как объясняли музыканты, в России исконное народное творчество, в результате революции и прихода к власти большевиков, было заменено «псевдо-культурой». В интервью «Специальному радио» они рассказывали: « У нас есть огромный провал, в отличие от всех других стран… На мой взгляд, это произошло где-то на пороге революций… …в году 1920-м всё поменялось, люди забыли, какие у них раньше песни были, и стали петь Утёсова и всё остальное. Искусство было задушено в самом сознании», — говорили участники группы[5]. Музыкальный критик Артемий Троицкий, в своей книге «Я введу вас в мир Поп…», писал, что «Иван Купала» в этом отношении продолжили линию таких коллективов, как «Ариэль», «Песняры» и др., «которые пели именно народные песенки в электрической обработке, например „Ах ты, Порушка-Пораня“»[24].

Группу критиковали за то, что они не делились доходами от деятельности с народными коллективами, первоначальными исполнителями песен. Антонина Чеснокова из «МедиаКорСеть» писала, что «Под занавес ХХ века трем никому не известным музыкантам — Алексею Иванову, Денису Федорову и Алексею Румянцеву — пришла в голову беспроигрышная идея создать фольклорно-электронный проект, в котором а’капелльное исполнение настоящих фольклорных коллективов будет наложено на современную электронную музыку. Ставка была сделана верно. Старушечьи песнопения в модной аранжировке слушатель воспринял на ура. За какой-то год новорожденная группа „Иван Купала“ взлетела на верхние строчки хит-парадов, а её дебютный альбом „Кострома“ мгновенно распродался огромным тиражом»[25].

Популярность песен «Иван Купала» привела к тому, что их произведения попали во многие чарты, став частью поп-мейнстрима. Песня «Кострома» в короткие строки стала «национальным хитом»[12]. Отмечалось, что успех группе принёс «неизвестный до тех пор в России синтез аутентичного фольклора и актуальных течений современной электронной музыки»[12]. В российском Rolling Stone Russia писали: «Помнится, несколько лет назад в России был бум на русскую народную музыку. Виновником этого явления стал танцевальный этно-проект „Иван Купала“. Ребята проехались по российской глубинке со своей портативной студией, при помощи которой им удалось записать немало уникальных вокальных партий в исполнении старушек. Затем они уже в нормальных студийных условиях наложили на вокал бабушек электронный бит»[26].

На сайте «Мир Мэджи» так же писали, что «Иван Купала» — «кажется единственная в нашем шоу-бизнесе, сумевшая осовременить аутентичные песни не потеряв при этом весь смак фольклорной музыки»[19]. Владимир Малахов в своей статье «Этничность в Большом городе» писал, что коллектив был одним из первых примеров, когда к слушателю смогла пробиться группа играющая, по мнению экспертов, «этнический New Age». Однако, как отмечал автор, впоследствии «её оттеснили на задний план более понятные массовому слушателю исполнители»[27]. Гуру Кен в статье для журнала «Музыкальная жизнь», описывая развитие российской фолк-сцены с начала 1990-х годов, отмечал, что «самым популярным опытом в этом направлении стали треки питерской электронной группы „Иван Купала“, основанной в 1998 году. „Кострома“ и другие песни попали в широкий теле- и радиоэфир, стали поп-хитами, и таким причудливым путём вернули аутентичный распев в быт»[28].

Дмитрий Данилов на сайте «Русский Яппи» писал, что успех фольклорного коллектива «Бурановские бабушки», которые представляют Россию на конкурсе «Евровидение 2012», был предвосхищён группой «Иван Купала». «…дорожку, по которой пошли „бабушки“, уж протоптала в начале „нулевых“ группа „Иван Купала“ со своим этно-миксом „Кострома“, [но] дальше этого эксперимента на общенациональном масштабе никто больше не засветился», — писал автор[29]. В 2007 году «Иван Купала» также участвовали в отборочном туре на конкурс «Евровидение», но Юрий Аксюта отмечал, что у них были слабые шансы на победу[30]. Елена Чишковская из журнала «Нескучный сад» отмечала, что песня Бурановских бабушек «Party for Everybody», с которой они выступают на конкурсе, была создана в духе «Иван Купала»[31]. Сергей Ефимов из газеты «Комсомольская правда» так же проводил параллели между двумя коллективами и писал, что «в мире есть куда более удачные примеры синтеза этники и современной музыкальной культуры. Достаточно вспомнить эксперименты Enigma или нашу группу „Иван Купала“»[32].

Список композиций

№ Название Длительность
1. «Купала» 1:03
2. «Кострома» 3:41
3. «Брови» 3:14
4. «Виноград» 3:37
5. «Молодость» 4:27
6. «Сваточки» 3:39
7. «Воротечки» 1:32
8. «Коляда» 4:15
9. «Канарейка» 3:17
10. «Галя» 3:45
11. «Полоса» 3:27

Участники записи

В записи и оформлении альбома приняли участие следующие музыканты и фотографы[2]:

  • Алексей Иванов — аранжировка, мастеринг, композиция, инженер звукозаписи, запись;
  • Алексей Румянцев — аранжировка, мастеринг, композиция, инженер звукозаписи, запись;
  • Денис Фёдоров — аранжировка, мастеринг, композиция, инженер звукозаписи, запись;
  • Дмитрий Давыдов — фотографии;
  • Михаил Кабанов — фотографии.

Награды

Год Награда Номинированная работа Категория Результат
1999 Овация «Иван Купала» Лучшая фолк-группа[20] Победа
2000 Овация «Иван Купала» Лучшая фолк-группа[6] Победа
Высшие достижения в области рок-музыки «Кострома» Лучший рок-альбом[6] Победа
Золотой граммофон «Коляда» Песня[7] Победа

Напишите отзыв о статье "Кострома (альбом)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.discogs.com/Иван-Купала-Кострома/release/3510324 Иван Купала – Кострома (лимитированное издание)]. Discogs. Проверено 3 мая 2012.
  2. ↑ 1 2 [www.discogs.com/Иван-Купала-Кострома/release/631323 Иван Купала – Кострома]. Discogs. Проверено 3 мая 2012.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Алексей Чарыков. [noto.ruz.net/al/ikk.htm Иван Купала — Кострома]. Нотоносец (26 января 2000). Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLN6MOC Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [1000plastinok.net/Ivan_Kupala Иван Купала -> История]. 1000plastinok.net. Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BKxnaNS Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.specialradio.ru/i/ivan_kupala/inter.shtml Группа Иван Купала (интервью)]. specialradio.ru. Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BKyc7XE Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Елена Савицкая. [www.gromko.ru/done/showbook/article2496.html Иван Купала — всему начало]. Салон Audio Video (1 июля 2000). Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BL0JZBM Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [redstarmusic.ru/#/ArtistBio_53147a21-c0be-4655-bfbd-7c6345e6b835.aspx Иван Купала (биография)]. redstarmusic.ru. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/67sA18ZbC Архивировано из первоисточника 23 мая 2012].
  8. ↑ [tv-express.ru/news_info/10446/ «Добры молодцы» побывали в Пачелмском районе]. tv-express.ru (3 июня 2009). Проверено 5 мая 2012.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 [www.nestor.minsk.by/mg/articles/1999/47/2100.html Иван Купала — Кострома]. Музыкальная газета. Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLMQsat Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [www.segodnya.ua/oldarchive/c2256713004f33f5c22568870042d720.html "Иван Купала": "Есть у этих людей какое-то ощущение неминуемого счастья…"] // Сегодня. — 2000. — № 531.
  11. ↑ 1 2 Дмитрий SEROSTANOFF. [www.kupala.ru/press/# Иван Купала]. Газета «ЭN» (20 апреля 2000). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BL4PHDJ Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  12. ↑ 1 2 3 [www.academ.info/news/17120 «Иван Купала»: Позитивные бабушки и три радиодиджея]. academ.info (20 мая 2011). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BL57j5O Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  13. ↑ Хайдар Буш. [www.zvuki.ru/R/P/1634 Иван Купала - Нарядил Кострому]. Звуки.Ру (10 ноября 1999). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BL6reu6 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  14. ↑ Аня Селезнёва. [www.zvuki.ru/R/P/1761/ Водка, квашеная капуста и этно-рок]. Звуки.Ру (25 ноября 1999). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BL9ftuN Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  15. ↑ Олег Гараев. [www.newlookmedia.ru/?p=7800 Козырев превратился в Деда МороZА] // Музыкальная правда. — 1999. — № 8.
  16. ↑ [www.intermedia.ru/news/113463?page=1 "Нашествие-2000" выдержало испытание погодой]. InterMedia (28 августа 2000). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLCxhZA Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  17. ↑ 1 2 Тимофей Овсенни. [www.afisha.ru/cd/211/ Кострома]. Афиша (1 января 2001). Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLGGxBC Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  18. ↑ 1 2 И. Кацман. [www.zvuki.ru/R/P/1984/ Альбом дня: Кострома]. Звуки.Ру (25 декабря 1999). Проверено 3 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLIFFyl Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  19. ↑ 1 2 3 [mirmagi.ru/blog/2010-07-17-436 Иван Купала — Воротечки]. Мир Мэджи (17 июля 2010). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLRmpzU Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  20. ↑ 1 2 [www.ural.ru/news/culture/news-2957.html Никита взял две свои "Овации", Алла Пугачёва – две чужие, а Земфира не пришла]. ural.ru (5 мая 2000). Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLOL8li Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  21. ↑ [www.intermedia.ru/news/124059?page=1 На «Овацию» попадут не все журналисты, но бутылку водки уже получил каждый]. InterMedia (25 апреля 2001). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLPhCE5 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  22. ↑ Константин Мильчин, Юлия Идлис, Наталья Зайцева. [expert.ru/russian_reporter/2010/11/folklor/ Тамбовский фолк] // Русский репортёр. — 2010. — № 11 (139).
  23. ↑ Татьяна Ефремова. [seminarzkr.narod.ru/kalendar/pages/00/kultura.html Русская традиционная культура: Terra Incognita]. Aport.ru (18 сентября 2000). Проверено 5 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLT5tYH Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  24. ↑ Артемий Троицкий, Илья Стечкин [books.google.ru/books?id=T1AUAQAAIAAJ&q=артемий+троицкий&dq=артемий+троицкий&hl=ru&sa=X&ei=HY-lT-7fGMP0-gb47JzdAg&ved=0CEwQ6AEwAw Я введу вас в мир Поп…]. — Москва: Время, 2006. — 13 с.
  25. ↑ Анна Чеснокова. [www.mkset.ru/news/chronograph/7793/ Бабкины бабки. 73-летняя краснозилимская певица подняла пенсию всем старикам России]. МедиаКорСеть (15 октября 2007). Проверено 5 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLVRYk5 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  26. ↑ [www.rollingstone.ru/heroes/13/ Иван Купала]. Rolling Stone Russia. Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLX48Y4 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  27. ↑ Владимир Малахов. [magazines.russ.ru/nz/2007/1/ma19.html#_ftnref23 Этничность в Большом городе] // Неприкосновенный запас. — 2007. — № 1 (51).
  28. ↑ Гуру Кен. [newsmusic.ru/news_5_21697.htm Фольклор на эстрадной сцене: поп, рок и… пустота]. newsmusic.ru (31 декабря 2010). Проверено 4 мая 2012.
  29. ↑ Дмитрий Данилов. [rusyappi.ru/dovody/2248?task=view Сверхновые русские бабки]. Русский Яппи (21 марта 2012). Проверено 4 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLZEho5 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  30. ↑ [www.newsmusic.ru/news_2_5654.htm Юрий Аксюта рассказал о "Фабрике Звёзд 7" и "Пяти Звёздах" в Сочи]. newsmusic.ru (25 мая 2007). Проверено 5 мая 2012.
  31. ↑ Елена Чишковская. [www.nsad.ru/index.php?issue=13&section=10031&article=2087 «Бурановские бабушки»: Party по-удмуртски]. Нескучный сад (14 марта 2012). Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLaRTO1 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
  32. ↑ Сергей Ефимов. [kp.ru/daily/25849/2819352/ «Бурановские бабушки» дарят нам свои сердца»]. Комсомольская правда (13 марта 2012). Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/68BLdJl1K Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].

Ссылки

  • [www.kupala.ru/ Официальный сайт]
  • [music.yandex.ru/#!/album/226260 «Кострома»] на Яндекс.Музыке

Отрывок, характеризующий Кострома (альбом)

– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кострома_(альбом)&oldid=78061012»