Кострома (мифология)
Кострома́ — сезонный весенне-летний ритуальный персонаж в традиционной русской крестьянской культуре.
Известен украинцам под именем Коструб[1]. В русских обрядах «проводов Весны» Кострома — молодая девушка, закутанная в белые простыни, с дубовой веткой в руках, сопровождаемая хороводом. Существовал также ритуал «похорон Костромы»: соломенное чучело, олицетворявшее Кострому[2], сжигали либо хоронили, разрывали на части с обрядовым оплакиванием и пением песен (ср. похороны Ярилы, Масленицы и пр.).
По мнению В. Я. Проппа, чучело Костромы являет собой средоточие энергии плодородия, которую при помощи обрядов стремятся передать полям.
Содержание
Этимология имени
Имя Кострома (укр. Коструб) происходит от «костра́» (или «костри́ка»), которое в восточнославянских наречиях обозначает «солому для сжигания».
Обряды
Обряды с Костромой, связанные со значимыми датами весенного и летнего периодов были распространены во Владимирской, Костромской, Нижегородской, Пензенской, Саратовской губерниях. Они совершались в конце всесвятской недели, в воскресенье, которое называлось в различных местных традициях «русальным», «петровским», «всесвятским заговеньем». Реже обряд совершался в Духов день[1].
Из растительного материала, соответствующего значению Костромы, изготавливалось чучело, либо персонажа изображала ряженая девушка, которую выбирали участники обряда; иногда это мог быть парень, переодетый женщиной. Особенностью облика Костромы являлось длинное белое одеяние, а основным атрибутом — зелёная ветвь дуба. Чучело из соломы или обмолоченного ржаного снопа (в Саратовской губернии для основы использовалось донце от прядильного гребня) создавали в основном девушки. На него надевали женскую рубаху, пояс, платок и башмаки. В костромской традиции чучело наряжали в сарафан молодицы, которая недавно вышла замуж, а в Муромском уезде Владимирской губернии использовали костюм молодого мужчины. Характерной особенностью наряда было наличие зелени и цветов[1].
В современной культуре
- Песня этно-группы Иван Купала — «Кострома»[3].
- Песня пейган-метал-группы Аркона — «Купала и Кострома» (на мотив русской народной песни «Порушка-Параня»).
- Песня пейган-метал-группы Butterfly Temple — «Купало и Кострома».
- «Кострома (мультфильм)» — советский мультфильм 1988 года.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кострома (мифология)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Мадлевская. Елена. Русская мифология. — ЭКСМО. — P. 144. — ISBN 5-699-13535-9.
- ↑ Зонтиков Н. А. [kostromka.ru/kostroma/land/05/zontikov/5.php#mifology Славянское божество Кострома] // Костромская земля: Краеведческий альманах Костромского общественного фонда культуры. Вып. 5. Кострома, 2002.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=E_0j_38Tda0 Клип «Кострома»]
Литература
- Адоньева С. Б. [folk.ru/Research/adonyeva_obriad_chuchelo.php?rubr=Research-articles Обрядовое чучело: проективный принцип ритуальных практик]
- [myths.kulichki.ru/enc/item/f00/s18/a001818.shtml Кострома] / Иванов В. В., Топоров В. Н. // Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М. : Советская энциклопедия, 1990. — С. 292. — ISBN 5-85270-032-0.</span>
Ссылки
- [etno.environment.ru/news.php?id=63 Сторома - смерть бога на ржаном поле]
- [etno.environment.ru/news.php?id=62 Троица 2005. Похороны Сторомы. Нижегородская область.]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кострома (мифология)
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
