Костыря, Анатолий Арсентьевич
Поделись знанием:
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
| Анатолий Арсентьевич Костыря |
Анато́лий Арсе́нтьевич Косты́ря (29 января 1954, Красноармейск, Сталинская область — 1 декабря 2010[1]) — доктор исторических наук, профессор, академик Международной Кадровой Академии. Исследователь войны в Афганистане.
Содержание
Биография
С 1978 по 1999 г. на государственной службе в России, Таджикистане, Узбекистане. С 1999 по 2003 гг. − помощник председателя Украинского Союза ветеранов Афганистана (воинов-интернационалистов) (УСВА), начальник отдела Государственного комитета Украины по делам ветеранов. Государственный служащий Украины 5 ранга.
Образование
- 1978 — Высшая комсомольская школа (ВКШ) при ЦК ВЛКСМ по специальности «история».
Научная деятельность
С 2003 г. на научной исследовательской работе.
Автор монографий «Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979 − 1989 гг.)» (К., 2008; 2-е изд. Донецк, 2009), соавтор учебника для ВУЗов «Політична исторія України ХХ століття» (К., 2006), словаря − справочника «Военно-политическая спецоперация СССР в Афганистане (25 декабря 1979 − 15 февраля 1989 гг.)» (К., 2007; 2-е К., 2007; 3-е изд. К., 2008); монографий «Историография войны в Афганистане (25 декабря 1979 − 15 февраля 1989 гг.)» (К., 2005 (на рус. яз); К., 2006 (укр. яз.); автор более 70 научных, публицистических статей по проблемам политической истории ХХ века, военно-политической спецоперации СССР в Афганистане, ставшей специфическим, интегрированным явлением мировой истории второй половины ХХ столетия, первым поединком мирового сообщества с зарождающимися международным терроризмом, исламским экстремизмом, наркотерроризмом во время кульминационного столкновения сверхдержав − СССР и США в рамках «холодной войны», которая закончилась поражением СССР, мировой социалистической системы, вызвавшим глобальные изменения на планете.
Библиографический указатель исследований А. Костыря по проблематике военно-политической спецоперации СССР 1979—1989 гг. — войны в Афганистане
- Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979 − 1989 гг.). − К.: МИЦ «Мединформ», 2008. − 596 с. (37,25 п. л.). − ISBN 978-966-409-051-0.
- Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979 − 1989 гг.). − 2-е изд., доп. и испр. − Донецк: ООО "ИПП «Промінь», 2009. − 600 с., 32 с. ил. (65,77 усл. изд. л.). − ISBN 978-966-2008-19-7.
- Историография войны в Афганистане (25 декабря 1979 − 15 февраля 1989 гг.). − К.: МИЦ «Мединформ», 2005. − 96 с. (5,58 п. л.). − ISBN 966-8318-87-0. − (В соавторстве).
- Історіографія війни в Афганістані (25 грудня 1979 − 15 лютого 1989 рр.). − К.: Міжрегіональний видавничий центр «Медінформ», 2006. − 92 с. (5,34 д. а.). − ISBN 966-8318-85-4. − (В співавторстві).
- Военно — политическая специальная операция СССР в Афганистане (25 декабря 1979 — 15 февраля 1989 гг.): словарь — справочник. — К.: МИЦ «Мединформ», 2007. — 380 с. (23,75 п. л.). − ISBN 966-409-016-6. − (В соавторстве).
- Военно — политическая спецоперация СССР в Афганистане (25 декабря 1979 — 15 февраля 1989 гг.). Словарь — справочник. — 2-е изд. перераб. и доп. − К.: МИЦ «Мединформ», 2007. — 452 с. (28,25 п. л.). − ISBN 978-966-409-026-8. − (В соавторстве).
- Военно — политическая спецоперация СССР в Афганистане (25 декабря 1979 — 15 февраля 1989 гг.): словарь — справочник. — 2-е изд. перераб. и доп. − доп. тираж. − К.: МИЦ «Мединформ», 2007. — 452 с. (28,25 п. л.). − ISBN 978-966-409-044-2. − (В соавторстве).
- Военно-политическая спецоперация СССР 1979 − 1989 гг. в Афганистане: основне параметры и историософия // «Афганцы» Донетчины: историко-мемориальное издание /авт.-сост. А. А. Костыря. − Донецк: ООО "ИПП «Промінь», 2009. − 560 с., 48 с. вкл. цвет. (35,34 п.л.). − ISBN 978-966-2008-23-4. − с. 59 − 129.
- Афганський пік «холодної війни» // Наукові праці МАУП. — 2008. − № 1. − С. 198 − 203.
- Воєнно — політична спецоперація СРСР в Афганістані як кульмінація «холодної війни» // Політичний менеджмент : наук. журнал / голов. ред. Ю. Ж. Шайгородський. — 2008. − № 1.− С. 144 − 157.
- Українська історіографія про воєнно — політичну спецоперацію СРСР в Афганістані (1979—1989 рр.) // Університет. — 2008. — № 1. − С. 28−39.
- Спецоперація СРСР в Афганістані 1979 − 1989 рр.: історіософська інтерпретація // Політичний менеджмент : наук. журнал / голов. ред. Ю. Ж. Шайгородський. — 2010. − № 1.− С. 180−188.
- Потери Донецкой области в Афганистане в 1979 − 1989 гг. // Історичні і політологічні дослідження. − 2009. − № 2. − С. 208−215. (В соавт).
- О параметрах и определении афганской эпопеи 1979 − 1989 годов. 12.07.2008. www.afghanistan.ru/doc/12561.html.
- История повторяется. 01.11.2008. www.afghanistan.ru/doc/13279.html
- Уроки истории. 29.01.2009. www.afghanistan.ru/doc/13914.html
- Историософская интерпретация спецоперации СССР в Афганистане 1979 − 1989 гг. 14.04.2009. www.101.int.ru
- «Новая» афганская стратегия США (уроки истории − 2). 16.04.2009. www.101.int.ru
- 25 декабря 1979 года: мифы и историческая правда. 22.12. 2009. www.afghanistan.ru/doc/16256.html
- Рецензии на работы А. Костыря
- Стужук П. Сторінки афганської війни / П.Стужук // Воєнна історія. − 2006. − № 1- 3. − С. 125 − 127. − Рец. на кн.: Червонописький *С. В., Костиря А. А. Історіографія війни в Афганістані (25 грудня 1979 − 15 лютого 1989 рр. / Червонописький С. В., А. А. Костиря. − К.: МВЦ «Медінформ», 2006. − 92 с.
- Ткач Б. Афганістан: історіографія «тієї» війни / Б.Ткач // Політичний менеджмент : наук. журнал / голов. ред. Ю. Ж. Шайгородський. — 2006. − № 3.− С. 178−181. − Рец. на кн.: *Червонописький С. В., Костиря А. А. Історіографія війни в Афганістані (25 грудня 1979 − 15 лютого 1989 рр. / Червонописький С. В., *А. А. Костиря. − К.: МВЦ «Медінформ», 2006. − 92 с.
- Верхотуров Д. Начался научный этап изучения Афганской войны. 2.11.2009. www.afghanistan.ru/doc 15911/ − Рец. на кн.: *Костыря А. А. Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979 − 1989 гг.): монография / А. А. Костыря. − 2-е изд., доп. и испр. − Донецк: ООО « ИПП Промінь», 2009. − 600 с., 32 с. ил.
- Гуржій О.І., Падалка С. С. Рец. на кн.: Костыря А. А. Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979 − 1989 гг.): монография / А. А. Костыря. − К.: МИЦ «Мединформ», 2008. − 596 с. // Український історичний журнал. − 2010. − № 1. − С. 220 − 223.
Напишите отзыв о статье "Костыря, Анатолий Арсентьевич"
Примечания
- ↑ [www.afghanistan.ru/doc/18990.html Скончался первый историк Афганской войны Анатолий Арсентьевич Костыря]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Костыря, Анатолий Арсентьевич
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
