Костёл Святого Франциска Ассизского (Вильнюс)
Костёл | |
Костёл Святых Франциска Ассизского Бернардина в Вильнюсе
| |
Бернардинский костёл (главный фасад) | |
Страна | Литва |
Город | Вильнюс |
Конфессия | католицизм |
Епархия | Вильнюсская |
Орденская принадлежность | Бернардинцы |
Тип здания | приходской костёл |
Архитектурный стиль | готика |
Первое упоминание | 1475 |
Костёл Свято́го Франци́ска Ассизского, костёл Франциска Ассизского и Бернардина Сиенского, костёл Святых Франциска и Бернардина, чаще Бернардинский костёл в Вильнюсе (лит. Švento Pranciškaus Asyžiečio bažnyčia, польск. kościół Świętych Franciszka i Bernardyna, kościół Bernardynów) — приходской римско-католический костёл, памятник архитектуры, один из наиболее ярких образцов вильнюсской готики XVI века [1], в XVII—XVIII приобретший черты архитектуры ренессанса и барокко. Располагается в Старом городе на улице Майронё (Maironio g. 10, в советское время улица Тесос).
Костёл открыт по понедельникам, вторникам, четвергам, пятницам с 7:00 до 18:00, по средам и субботам с 10:00 до 19:00, по воскресеньям с 8:30 до 19:00. Исповеди по пятницам с 8:30. Службы на литовском языке по понедельникам, вторникам, четвергам в 17:30, по субботам в 9:00 и 18:00, по воскресеньям в 13:00 и 17:00 по пятницам на латинском языке в 7:30, на английском по воскресеньям в 9:00; по средам в 7:30 и 18:00 и воскресеньям в 10:30 службы для молодёжи.
Служат в костёле францисканцы настоятель Арунас Пяшкйтис, викарии Альгис Малакаускас, Андрюс Няненас, священники Астиюс Кунгис, Юозапас Жукаускас.
История
Король польский и великий князь литовский Казимир Ягеллон пригласил в Вильну монахов францисканцев из Кракова в 1469 году и выделил им земельный участок под строительство монастыря и костёла. Францисканцев обсервантов в Литве и соседних странах называли бернардинцами (по имени реформатора ордена святого Бернарда Сиенского). Первый деревянный костёл во имя святого Бернарда Сиенского был сооружён на месте языческого святилища. Деревянные здания сгорели во время пожара (1475). Около 1490 года был построен новый каменный костёл рядом с костёлом Святой Анны.
В 1500 году из-за просчётов в конструкции обрушилась часть стен и сводов уже почти завершенного храма. От постройки XV века лучше всего сохранилась старая сакристия (ризница). Третий храм на том же самом месте был возведён практически заново в 1506—1516 годах и освящён во имя святого Франциска Ассизского. Костёл сильно пострадал от пожаров (1560, 1564): выгорело всё внутреннее убранство и своды грозили обрушением. При восстановительных работах, начавшихся около 1577 года и финансировавшихся королём Стефаном Баторием, князем Николаем Христофором Радзивиллом и богатыми горожанами, во второй половины XVI века здание костёла было значительно увеличено. При ремонте были заново возведены ячеистые и сетчатые готические своды в боковых нефах (1579), сохранившиеся по сей день. В ходе восстановительных работ, продлившихся до середины XVII века, были построены боковые капеллы (часовни) Святого Михаила, Святого Флориана (Трёх Королей), Войны (позднее носила имя святого Петра из Алькантры), сооружены новые алтари. В 1614 году на средства виленского воеводы и гетмана ВКЛ Яна Кароля Ходкевича и его жены Софии из Мелецких был возведён пышный большой алтарь со скульптурным изображением Распятия. Сооружённый на средства Иеронима Ходкевича орган, по свидетельствам современников, не имел себе равных в ВКЛ.
В 1655 году монастырь и костёл подверглись разграблению во время русско-польской войны. Монахи и жители, скрывавшиеся в монастыре, были убиты. Затем костёл был сожжен. Храм был восстановлен при значительном вкладе гетмана ВКЛ и воеводы виленского Михаила Казимира Паца и освящён в 1676 году во имя святого Франциска Ассизского и Бернардина Сиенского.
В 1677 году был освящён ансамбль, образуемый 17 алтарями, среди которых доминировали алтари страдающего Иисуса Христа и Пресвятой Девы Марии. Несколько алтарей посвящались наиболее почитаемым францисканцами святым Франциску, Бернардину, Антонию Падуанскому. Все алтари были деревянными, украшенные позолоченной и посеребренной резьбой и росписью. Внутреннее убранство переоборудовалось во второй половине XVIII века. При перестройке алтарей в 1763—1781 годах образовался ансамбль амвонов, исповедален и 11 алтарей в стиле позднего барокко. В то же время на фасаде костёла была написана фреска с изображением Распятия. В 1764—1768 годах орган был реконструирован и перенесён из бокового нефа на хоры в пресбитерии.
Костёл пострадал при подавлении русской армией восстания Тадеуша Костюшко (1794) и во время войны 1812 года. В 1814 году епископ Иероним Стройновский учредил при бернардинском костёле приход, охватывающий всё Заречье. После подавления восстания 1863 года в августе 1864 года монастырь был упразднён. Храм стал приходским. При незначительных переделках орган был перенесён на балкон над входом. Во второй половине XIX века в алтари костёла были перенесены картины и реликвии из закрытого костёла тринитариев на Антоколе. Улица, проложенная в 1869—1870 годах рядом с фасадом костёла Святой Анны, перерезала бернардинский сад и разрушила внешний ансамбль двух храмов и монастыря. Вид костёла ещё сильнее изменила построенная в 1872 году (по другим сведениям в 1874 году) колокольня, имитирующая готические формы.
После Второй мировой войны костёл в 1949 году был закрыт. Несколько лет спустя здание было передано расположенному по соседству Вильнюсскому художественному институту, который использовал помещение под склад. В 1992 году костёл был возвращён монахам бернардинцам («меньшим братьям» святого Франциска), в 1994 году он был заново освящён.
В настоящее время ведутся восстановительные работы.
Архитектура
Несмотря на то, что храм многократно перестраивался, сохранился основной готический характер его архитектуры. Укреплённые контфорсами стены из красного кирпича, три башни, 19 бойниц-амбразур под крышей в северной стене придают костёлу характер готического храма оборонного типа.
По своим размерам храм — одно из самых крупных готических культовых зданий в Литве. Храм трёхнефный, зального типа; длина составляет 42,2 м, ширина 24 м. Центральный неф в два раза шире боковых нефов. Продолжение центрального широкого нефа — более низкий пресбитерий длиной 20,2 м, отделённый изящной триумфальной аркой и заканчивающийся гранёной апсидой.
Внешний декор костёла здания довольно скромен. Главный и боковой южный фасады отличаются особой выразительностью. Их композиция основана на ритме высоких вертикальных окон и узких контфорсов. В нижней части главного западного фасада основной акцент составляет портал со стрельчатой аркой и профилированной рамой с аркатурой. На главном фасаде, по углам которого размещены две небольшие восьмиугольные башенки, выделяется центральная часть с широким стрельчатым окном посередине и нишами по обе стороны от него, оформленными орнаментами из кирпича. Ниши по обеим сторонам большого окна повторяют формы стрельчатых готических окон. Над нишами орнамент кирпичной кладки. Главный фасад украшает фриз из профилированных кирпичей. Винтовые лестницы внутри башенок ведут в галерею с амбразурами. Верхние ярусы фронтона и башенок фасада носят черты барокко.
К боковому фасаду пристроена юго-восточная башня — обильно декорированная колокольня костёла, включённая в правую стену. Горизонтальные рёбра карниза членят восьмиугольную башню на три яруса, каждый из которых украшен отличающимся от других геометрическим орнаментом. Лёгкая и изящная башня построена в первой четверти XVI века и своим архитектурным обликом относится к поздней готике или, по мнению некоторых искусствоведов, к ренессансу. Об этом говорят полукруглые арки окон верхнего яруса и пропорции колокольни в целом и отдельных её частей. Формы нижней части северо-западной башни просты и сдержанны, верхние ярусы украшены стрельчатыми нишами и рельефными прямоугольными орнаментами.
С южной стороны к храму примыкают две пристроенные позднее часовни. С севера к костёлу примыкает бернардинский монастырь, так же построенный в начале XVI века и многократно перестраивавшийся. С другой стороны два ряда ступеней, перегороженных стеной, соединяют колокольню с построенной в 1617 году часовней: слева — мраморные ступени с реликвиями, справа — простая лестница.
Интерьер
Внутри здание двумя рядами готических столбов (пилонов) разделено на три нефа одинаковой высоты 19 м. Триумфальная арка и большой алтарь отделяют центральный неф от пресбитерия. Трёхнефный зал предназначался для мирян, пресбитерий — для монахов. Своды поддерживают четыре пары восьмигранных пилонов. Своды в центральном нефе более поздние крестовидные, в боковых — звёздчатые, отличающиеся разнообразием рисунка. Своды в ризнице начинаются у самого пола. Основной композиционный мотив всех сводов — восьмиугольная и шестиугольная звезда.
В южной стене имеются небольшие ниши, в северной — глубокие исповедальни, вход в которые вёл из коридора монастыря. В 1981 году были обнаружены остатки готических полихромных фресок с библейскими и агиографическими сюжетами, геральдическими символами, флористическими орнаментами.
В храме было 14 алтарей, сооружённых в XVIII веке в стиле рококо. Сохранилось 11 алтарей, в том числе главный алтарь, построенный в 1710 году. За алтарем находятся хоры для монахов, с украшенными сиденьями. Слева сохранился алтарь с картиной Божьей Матери, которую в 1598 году из Рима прислал папа римский Климент VIII. В храме две часовни. Одна из них часовня Святого Николая, построенная в 1600 году, другая, построенная в 1632 году, освящена во имя Трёх Королей. Достойны внимания церковная кафедра (амвон; 1690) со скульптурами, готические ажурные двери, надгробные памятники начала XVII века.
Орган, пострадавший во время Второй мировой войны, не действует.
- Church of St Francis and St Bernardino in Vilnius8.JPG
Центральный неф
- Church of St Francis and St Bernardino in Vilnius10.JPG
Алтари
- Church of St Francis and St Bernardino in Vilnius9.JPG
Северный неф
- Church of St Francis and St Bernardino in Vilnius11.JPG
Портал часовни
Некрополь
Храм издавна становился местом последнего упокоения выдающихся личностей. Здесь похоронен один из основных фундаторов костёла Николай Радзивилл Старый (ум. 1509), прусский князь Фридрих (ум. 1555), павшие в битве при Хотине полководцы Ян и Георгий Рудамины, другие вельможи ВКЛ. Ремесленники и купцы хоронились при алтарях, сооружаемых на их средствах. В 1592 году в костёле был похоронен погибший при неясных обстоятельствах семилетний Симон Кирелис (якобы убитый евреями), вскоре объявленный блаженным мучеником (мемориальная таблица вмурована в 1623 году). Захоронения в церкви прекратились после того, как в начале XIX века на Заречье было заложено бернардинское кладбище. У северной стены (по левую сторону от входа) располагается памятник умершему по пути в Рим маршалку ВКЛ князю Станиславу Радзивиллу Набожному (1559—1599), брату кардинала Юрия Радзивилла и Николая Христофора Радзивилла Сиротки. Он сооружён в первую четверть XVII века, как предполагается, в мастерской известного скульптора Вильгельма Ван дер Блоке. Напротив него сохранился надгробный памятник полководца Петра Весёлковского (ум. 1556), спасшего на охоте жизнь королю Сигизмунду Августу. Надгробие сооружено в 1634 году. Оба памятника относят к образцам мемориальной скульптуры раннего барокко. К другим выдающимся памятникам причисляются надгробная плита Владислава Тышкевича (ум. 1684), установленная в 1712 году, и редкий памятник горожанину — эпитафия купца Павла Знокско (ум. 1625).
Напишите отзыв о статье "Костёл Святого Франциска Ассизского (Вильнюс)"
Примечания
- ↑ А. Папшис. Вильнюс. Вильнюс: Минтис, 1977. С. 35
Литература
- Wilno. Przewodnik krajoznawczy Juliusza Kłosa, Prof. Uniwersytetu St. Batorego. Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. Wilno, 1937. S. 134—139. (польск.)
- А. Медонис. Туристу о Вильнюсе. Перевод с литовского языка. Вильнюс: Минтис, 1965. С. 69.
- А. Папшис. Вильнюс. Вильнюс: Минтис, 1977. С. 35—36.
- Памятники искусства Советского Союза. Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония. Справочник-путеводитель. Москва: Искусство. 1986. ISBN 5-210-00094-X. С. 397—398.
Ссылки
- [www.vilnius.skynet.lt/hramy18.html Костел Св. Франциска и Бернардина]
- [www.vilnius-tourism.lt/index.php/en/34331/ The Church of St Francis and St Bernardino] (англ.)
- [vilnius.lcn.lt/parapijos/bernardinu/ Šv. Pranciškaus Asyžiečio bažnyčia] (лит.)
- [www.bernardinai.lt/parapija/ Šv. Pranciškaus Asyžiečio (Bernardinų) parapija] (лит.)
Отрывок, характеризующий Костёл Святого Франциска Ассизского (Вильнюс)
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.
Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.