Систематика на Викивидах | Изображения на Викискладе |
GRIN | [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=1727 g:1727] | IPNI | 30000273-2 | </td></tr></table></td></tr>
</table>
Костёр, или Костре́ц (лат. Brómus) — род многолетних травянистых растений семейства Злаки, или Мятликовые (Poaceae).
Ботаническое описание
Стебель — соломина, междоузлия стебля полые, а узлы заполнены тканями. Костёр безостый имеет гладкие стебли, высотой достигающие одного метра.
Листья узкие (у костра безостого шириной до 10 мм), длинные, с параллельным жилкованием.
Цветки мелкие и невзрачные, образуют простые соцветия — колоски, собранные в метёлку. Цветёт с конца мая и в июне.
Плодоносит в июле — августе. Семена прорастают с осени, с глубины 1—5 см. На одном растении образуется до 5—6 тыс. зерновок. После созревания семена не осыпаются.
Распространение и среда обитания
Виды рода встречаются во многих местах в зоне умеренного климата, в том числе в Америке, Евразии, Австралии и Африке.
Костёр безостый на территории России и сопредельных стран распространён во многих районах европейской части, кроме арктических. Как заносное, встречается на юге Сибири и на Дальнем Востоке. Обычное растение во всех областях Средней России, чаще на северо-западе. В России проходит восточная граница ареала этого вида.
Значение и применение
Различные виды костра — хорошие пастбищные кормовые травы.
Костёр — трава, используемая в различных газонных смесях. Высокорослые виды костра и костёр с разноцветными метёлками используют для декорирования альпийских горок.
От ползучего корневища костра отходит много высоких густых побегов. Поселившись на откосах, берегах и местах с песчаной почвой, это растение останавливает эрозию (разрушение) почвы.
Классификация
По оценкам в научной литературе, число видов варьировалось от 100 до 400, но в настоящее время большинство систематиков признают около 170[2] видов, включённых в род. Таксономия рода сложна, так как некоторые виды очень незначительно отличаются друг от друга. Некоторые виды:
Напишите отзыв о статье "Костёр (растение)"Примечания
- ↑ Об условности указания класса однодольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Однодольные».
- ↑ [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Poaceae/Bromus/ Bromus] (англ.). The Plant List. Version 1.1. (2013). Проверено 17 сентября 2016.
- ↑ [www.bgbm.org/scripts/asp/IAPT/ncugentry.asp?name=Bromus NCU-3e. Names in current use for extant plant genera. Electronic version 1.0. Entry for Bromus L.] (англ.) (Проверено 21 июля 2010)
Литература
- Невский С. А., Сочава В. Б. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1934_2.djvu Род 188. Костёр — Bromus] // Флора СССР : в 30 т. / гл. ред. В. Л. Комаров. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1934. — Т. II / ред. тома Р. Ю. Рожевиц, Б. К. Шишкин. — С. 554—583. — 778 + XXXIII с. — 5175 экз.</span>
- Цвелёв, Н. Н. Триба Костровые — Bromeae // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/tzvelev1976_zlaki_sssr.djvu Злаки СССР] / Отв. ред. Ан. А. Фёдоров. — Л.: Наука, 1976. — С. 207—201. — 788 с. — 2900 экз.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Костёр (растение)Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
|