Косуги, Кейн

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кейн Косуги
англ. Kane Kosugi, яп. ケイン・コスギ
Имя при рождении:

Кэйн Такэси Косуги

Дата рождения:

11 октября 1974(1974-10-11) (49 лет)

Место рождения:

Лос-Анджелес, Калифорния, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актёр, каскадёр

Кейн Косуги (яп. ケイン・コスギ Кэйн Косуги), имя при рождении Кэйн Такэси Косуги (яп. 小杉 健 Косуги Такэси) — американский актёр японского происхождения и мастер боевых искусств. Он сын известного японского актёра и мастера боевых искусств Сё Косуги. Кейн имеет чёрный пояс по карате, также профессионально владеет дзюдо, ушу и тхэквондо.





Личная жизнь

Кейн и его отец долгое время не поддерживали отношений, из-за того что он выбрал актёрскую карьеру, вместо того чтобы быть вовлечённым в дело отца — Институт боевых искусств Сё Косуги. Во время телепередачи с Кадзуко Хосоки, Сё сказал: «Мой сын — трус» (яп. 息子は卑怯だ Мусуко ва хикё: да).[1] Однако в 2009 году Сё присутствовал на свадьбе сына, который женился на некой женщине из Гонконга[2]. До этого Кейн три года встречался с Рико Хигасио, профессионально играющей в гольф, однако в 2005 году они расстались[3].

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Косуги, Кейн"

Ссылки

Примечания

  1. [www.j-cast.com/tv/2007/04/04006608.html ショー・コスギ「息子は卑怯だ」と怒りぶちまける («My Son is a Coward!», Sho Kosugi Exclaims in Anger)]
  2. [www.japan-zone.com/news/2009/12/31/happy_news_to_end_the_year.shtml Happy News to End the Year] (англ.) (31 декабря 2009). Проверено 9 апреля 2011. [www.webcitation.org/66me4EK1t Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].
  3. [www.tokyograph.com/news/kane-kosugi-ties-the-knot Kane Kosugi ties the knot] (англ.) (29 декабря 2009). Проверено 9 апреля 2011. [www.webcitation.org/66me4vNKd Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Косуги, Кейн

Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.