Котловина (село)

Село Котловина укр. Котловина Герб Страна УкраинаУкраина Область Одесская областьОдесская область Район Ренийский Сельсовет Котловинский Координаты 45°30′28″ с. ш. 28°34′47″ в. д.45.50778° с. ш. 28.57972° в. д. / 45.50778; 28.57972    Основан 1812 Первое упоминание 1752 Прежние названия до 1948 год — Болбо́ка Площадь 3,43 км² Высота центра 30 м Официальный язык украинский, русский Население 2839 человек Национальный состав гагаузы Конфессиональный состав православные Названия жителей котловинец, котловинцы Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 04840 Почтовый индекс 68820 Автомобильный код BH, НН / 16 КОАТУУ 5124181201 Котловина на карте области→ Котловина на карте Украины↓

К:Населённые пункты, основанные в 1812 году

Котлови́на (до 1948 года — Болбо́ка, гаг. Bolboka) — село в Ренийском районе Одесской области Украины. Основано в 1812 году гагаузами из Добруджи. С восточной стороны частично омывается пресноводным озером Ялпуг. Основная территория Котловины расположена в огромной котловине. Отсюда и его нынешнее название.

История

После русско-турецкой войны 1806—1812 годов на территории Буджака Бессарабской области и, в частности, Измаильского цинута, остановилась часть гагаузов из Добруджи, покинувшая свою историческую землю из-за трудностей с ассимиляцией после разделения исторической области Добруджи между Румынией и Болгарией в начале XIX века. Часть из гагаузских переселенцев обжилась на территории большой котловины на западной части от озера Ялпуг, образовав селение Болбока.

Во времена Объединённого княжества Молдавии и Румынии 1859 года территория села входила в состав нового государства Румыния (до 1866 года называлось Объединённое княжество Валахии и Молдавии). В период 1861—1862 гг. 255 болгарских семей покинули деревню и поселились в Таврической губернии в Крыму, в которой они заселили земли ногайцев. После заключения мирного договора в Берлине в 1878 году Румыния была вынуждена уступить эту территорию России. После присоединения Бессарабии к Румынии в 1918 году, Котловина, находившаяся тогда в Ренийском районе Измаильской губернии, перешла к Румынии. К тому времени бо́льшая часть населения села состояла из гагаузов. В период оккупации края войсками буржуазно-помещичьей Румынии в селе действовали подпольные революционные организации. В 1924 и 1931 годах румынские жандармы напали на след подпольщиков и арестовали пять человек, село было занесено в списки «неблагонадёжных».

После Пакта Молотова-Риббентропа 1939 года Бессарабия, Северная Буковина и жудец Герца (ныне Герцаевский район Черновицкой области на Украине) были присоединены к СССР в 1940 году. После того, как Бессарабия была занята СССР, Сталин разделил её на три части. Таким образом, 2 августа 1940 года была создана Молдавская ССР, а юг (Аккерманская и Измаильская области) и север (Хотинский район) Бессарабии, а также Северная Буковина и жудец Герца были присоединены к Украинской ССР.

В 1941—1944 гг. все ранее занятые Советским Союзом территории в новь перешли к Румынии. По окончании Великой Отечественной войны в 1944 году, все три территории снова перешли к СССР и были включены в состав Украинской ССР по той же схеме, что была в 1940 году, когда Сталин разделил Бессарабию на три части.

Село было переименовано из Болбоки в Котловину в 1948 году, тем не менее гагаузы и болгары (Украины) на своих языках до сих пор называют село Болбокой. В 1954 году Измаильская область была упразднена и все населённые пункты, входившие Измаильскую область, стали подчиняться новообразованной Одесской области. С 1991 года, после развала СССР и провозглашения независимости Украины, Котловина входит в Ренийский район Одесской области Украины.

Мобилизация в трудовые армии

С началом Великой Отечественной войны жители Котловины были мобилизованы в совхозы по всему СССР в трудовые армии. Местами их пребывания были области Сибири (Парабель, Томская область), Урала (пос. Роза, Коркино, Челябинская область), Донбасса Украинской ССР (Свердловка, Ровеньки, Макеевка), Казахской ССР (Акмолинская область, Шортандинский район, Зерносовхоз имени Казцык, отделение Комсомольское; шахты Карагандинской области), и другие. Заработок, по тем временам, был неплохой — шахтёры получали от 200 до 600 рублей в месяц. Из-за тяжёлых условий работы некоторые котловинцы пытались бежать, но были осуждены. В 1956 году, после указа Президиума Верховного Совета СССР о реабилитации репрессированных, они вернулись домой, в Котловину.

Голод 1946—1947 гг

Труднейшие времена переживала Котловина в 1946—1947 гг — времена второго и последнего Голода на территории Украинской ССР. После создания двух колхозов в 1945 году в селе началась коллективизация — жителей массово принуждали вступать в колхозы. После окончания Великой Отечественной войны особо нуждающиеся регионы СССР необходимо было снабдить зерном, мясом, молоком, шерстью. В связи с этим Сталин приказал выполнить план по заготовкам. В Котловине не удавалось выполнить план в срок, в связи с чем в дома жителей села наведывались так называемые «уполномоченные по заготовкам» и бесцеремонно проверяли каждый угол, где могли бы находиться запасы зерна и продовольствия. При наличии этих запасов в домах, «уполномоченные» отнимали их у людей, в придачу они забирали домашний скот, лишая сельчан какого-либо способа выживания, а мужчин арестовывали за хранение. Тех, кто пытался сопротивляться, расстреливали. Как и во многих регионах Украинской ССР, жители села подвергались пыткам, от которых некоторые из них погибали.

Постепенно котловинцы стали истощаться от голода. Трупы умерших собирали на повозках. Поскольку Голод происходил зимой, копать могилы для каждого умершего не представлялось возможным, поэтому их закапывали в две братские могилы на местном кладбище. Некоторых закапывали живьём, но в полумёртвом состоянии, поскольку они считались безнадёжными. Среди умерших большинство составляли женщины, старики и дети, поскольку мужчины в то время проводили восстановительные работы на шахтах и заводах Донбасса и Урала, а юноши были в ФЗУ. Те, кто старался в таких условиях выжить, питались травой, сырой кукурузой, лепёшками, сделанными из муки, перемолотой из сердцевины стеблей подсолнуха. Некоторые питались домашними питомцами и другой живностью, обитавшей в тех краях.

Во времена голодовки в Котловине участились случаи каннибализма. Так, в мае 1995 года были рассекречены архивы документов СБУ, в которых приводились некоторые случаи вынужденного поедания человеческой плоти:

«…три человека употребили в пищу трупы умерших от истощения жены и сына…»

Один из жителей села от имени группы сельчан обратился к председателю кооператива с просьбой разрешить им есть трупы людей. В 1947 году правительство таки разрешило выдавать небольшую продовольственную помощь в общественных столовых или так называемых «кондиках». Сельчанам по списку выдавали паёк — баланду и 75 грамм хлеба. Чтобы получить порцию умерших, люди прятали от других трупы. Из населения в 5500 человек в селе от голода погибло 3300.

В современной Котловине у входа на кладбище находится памятник, посвящённый жертвам Голода 1946—1947 гг.

Население

В 1816 году в Котловине проживала 71 гагаузская семья. В 1905 году проживало 665 человек, в 1910 — 2608 человек. Согласно переписи 1930 года в селе насчитывалось около 3250 человек, среди которых 2941 гагауз, 134 румына, 67 болгар, 56 русских, 36 цыган, 8 греков, 6 венгров и 2 турка. В конце 30-х годов в селе проживало около 5500 человек. После массового голода 1946—1947 гг численность населения села сократилась на 60 %. Ныне в Котловине находятся около 960 домов. Общая численность населения села по состоянию на 2006 год составляла около 2839 человек.

Экономика и инфраструктура

В 1945 году в селе были созданы два коллективных хозяйства — «Искра» и «Победа». В августе 1948 года на базе этих коллективных хозяйств было создано ещё одно — «28 июня». В 1952 году все три колхоза были объединены в один под названием «Победа». В 1969 году согласно решению правительства УССР коллективное хозяйство «Победа» было реорганизовано в советское хозяйство (совхоз). До марта 1971 года входил в состав Белгород-Днестровских мясо-молочных совхозов. Указом Министерства сельского хозяйства СССР от 24 марта 1971 года совхоз «Победа» был передан Республиканскому объединению «Укрсортпосевноовощ» и назывался «ОАО Посевной совхоз „Победа“». В 1990-х в селе действовали совхоз «Победа» и первое отделение совхоза «Ренийский».

За совхозом «Победа» было закреплено 5200 га сельскохозяйственных угодий, в том числе 3666 га пахотной земли, из них 866 га орошаемой. За отделением совхоза «Ренийский» было закреплено 1823 га сельскохозяйственных угодий, в том числе 1035 га пахотной земли. Специализация отделения — производство мясо-молочной продукции. В производственную структуру совхоза «Победа» входили: тракторно-полевая структура, ферма по выращиванию крупного рогатого скота, молочно-товарная ферма, птицеферма, свиноферма, бухгалтерия, отдел кадров, автопарк, мехмастерские и сельская администрация. Среди промышленного производства: хлебопекарня, маслобойня и мельница. Основная продукция совхоза: озимая пшеница, ячмень, горох, кукуруза, подсолнечник, виноград, посев овощных, кормовых и бахчевых культур. С 1971 года совхоз производил семена 19 сортов овощных и бахчевых культур. С начала 2000 годов совхоз постепенно приходил в упадок. В настоящее время имущество совхоза распродаётся частным покупателям.

В селе действует Котловинская средняя школа. В школе работают 33 учителя. Обучаются 194 ученика. При школе с 2006 года действует музей этнографии, краеведения и истории школы. Работает дом культуры со зрительным залом на 100 мест. Имеются три библиотеки с книжным фондом около 25 тыс. экземпляров, сельская участковая больница на 25 коек, детский сад на 140 мест, комбинат бытового обслуживания, 3 столовые, более 10 магазинов, отделение связи, сберегательная касса. В селе действовали две партийные организации, основанные в 1946 году, в которой числились 106 коммунистов, и две комсомольские организации, основанные в 1949 году, в которой состояли 268 членов ВЛКСМ.

Археологические находки

Недалеко от села были обнаружены остатки поселения эпохи бронзы (XX век до н. э.) и два поселения первых веков нашей эры со смешанным населением, в составе которого были славяне. В 2006 году в окрестности села была найдена часть сокровищ — меч, кинжал, седло, конская узда — все из золота и серебра, инкрустированные драгоценными гранатами-альмандинами. В 2012 году в селе возле озера Ялпуг была обнаружена золотая пластина IV—V веков, являвшаяся частью сокровищ гуннов. Эта находка спровоцировала «золотую лихорадку» среди местного населения.

Культура

В селе постоянно празднуют православные, государственные и традиционные праздники, такие как Новый год, Старый Новый год, Пасха, День Победы, Масленица, Троица, Именины, 8 марта и другие. В школе Котловины постоянно проводятся различные кружки, соревнования, КВН, «Брэйн-ринг» и другие виды развлечений. В селе действует танцевальный коллектив «Севда гюлю». В местном доме культуры (восстановленном после пожара 1996 года) и на школьной сцене постоянно проводятся концерты с исполнением песен 70-80-90-х годов и песен современной поп-музыки учащимися школы и их руководителями. В феврале 2010 года в селе прошёл Международный фестиваль гагаузской культуры. 28 августа 2012 года в честь 200-летия Котловины в селе был торжественно открыт парк «Дружба», засаженный более чем 60 деревьями.

Известные котловинцы

В Котловине родились и жили известные люди в области культуры, искусства и политики. Писатель Василий Узунов, всю жизнь проживший в селе, и болгарский писатель и революционер Никола Козлев, проживавший в Котловине в 1860—1868 гг. Династия художников: отец Пётр Чакир и дочери Алла Гриценко-Чакир и Лариса Чакир-Узун — все являются членами Союза художников Украины. Виктор Чернов является Заслуженным художником Украины. Заслуженный строитель РФ Фёдор Янишогло также является депутатом городского совета Анапы (Краснодарский край). Гагаузская певица Натали Дениз, представлявшая Украину на Тюрквидении 2014, активно гастролирует по многим тюркским странам. Певица Анна Митиогло в 2015 году стала второй подряд жительницей Котловины, представившей Украину на Тюрквидении.

Отрывок, характеризующий Котловина (село)

Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.