Которский залив

Которский заливКоторский залив

</tt> </tt>

</tt>

</tt> </tt>

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Которский залив черног. Boka Kotorska, Бока Которска
Спутниковый снимок
42°26′00″ с. ш. 18°38′00″ в. д.42.43333° с. ш. 18.63333° в. д. / 42.43333; 18.63333
Вышестоящая акватория	Адриатическое море
Страна	Черногория Черногория
Тип	бухта
Площадь	87 км²
Объём	2412,306 км³
Длина береговой линии	107,3 км
Наибольшая глубина	60 м
Средняя глубина	27,3 м
Площадь водосбора	4000 км²

К:Водные объекты по алфавиту

Ко́торский зали́в, Ко́торская бу́хта (серб. и черногор. Boka Kotorska, Бока Которска, итал. Bocche di Cattaro, буквально — «Которское устье») — крупнейшая бухта на Адриатическом море, окружённая территорией Черногории. Иногда Которский залив называют самым южным фьордом Европы, однако данное утверждение неверно — залив представляет собой погрузившийся в море речной каньон.

Территория вокруг Которского залива была заселена ещё со времен античности и сохранила множество средневековых городов. Многие из них, такие как Котор, Пераст, Херцег-Нови, являются важными туристическими центрами.

Местность имеет огромное культурное и историческое значение для черногорского и хорватского народов. Религиозное значение региона также велико: на берегах Которского залива находится множество старинных православных и католических церквей, некоторые из которых являются местами паломничества.

Под регионом Которского залива принято понимать три черногорских муниципальных округа: Котор, Тиват и Херцег-Нови.

География

Бухта Бока-Которска состоит из нескольких заливов, соединённых между собой неширокими каналами и формирующих одну из лучших природных гаваней Европы. Долгое время существовало убеждение, что залив представляет собой фьорд, благодаря чему за Бокой закрепилось и до сих пор используется, прежде всего в туристической сфере, именование «самый южный фьорд в Европе». Однако согласно современным научным изысканиям, считается что Бока Которска представляет собой остатки существовавшего здесь некогда речного каньона. Сильные тектонические и карстовые процессы привели к его постепенному разрушению.

Непосредственно в составе Боки принято выделять несколько составляющих её заливов. Все заливы названы по имени крупнейших населённых пунктов, расположенных на их берегах. Так, если двигаться со стороны моря, открывать вход в Боку будет залив Херцег-Нови, далее, после прохождения узкого пролива, справа расположен залив Тивата (отделенный от Адриатического моря полуостровом Луштица). После прохождения последнего, самого узкого, пролива Вериге справа перед взором предстаёт залив Котора (отделенный от залива Тивата полуостровом Врмац), слева — более компактный залив Рисана.

В Которском заливе отсутствуют сформированные течения. Существующие носят непостоянный характер и зависят от времени приливов и отливов. К лету их сила становится немного сильнее. На южной стороне входа в бухту присутствует поток, движущийся на северо-запад со скоростью в 1 км/ч. Сильное течение, способное в проливах достигать скорости 4 км/ч, формируется, прежде всего, после сильных ливней и движется изнутри залива в сторону западного берега входа в залив.

Населённые пункты

Берега Которского залива давно обжиты людьми, а потому на них расположено множество поселений с постройками, относящимся к разным эпохам. Крупнейший город на берегах Которского залива — Херцег-Нови. Второй по величине город — Тиват, застроенный в основном в период социалистической Югославии. Со стороны моря видна прекрасная панорама третьего по величине города — древнего Котора с мощными фортификационными укреплениями, поднимающимися от старого города к крепости Святого Ивана. Выделяются также Рисан, Прчань и Пераст.

История

Самое первое поселение на берегах Которского залива возникло на месте современного Рисана; в 229 году до н. э. иллирийский город Ризон (Rhizon) дал своё имя заливу — Rhizonicus Sinus. Ризон был захвачен Римом в 168 году до н. э., и в этом же году впервые был упомянут Аскривиум (лат. Ascrivium или Ascruvium), нынешний Котор.

В последующие годы именно Котор стал центром Боки. Город был укреплён в раннее Средневековье, когда император Юстиниан в 535 году построил крепость над Аскривиумом. С тех пор город, известный уже под итальянским названием Каттаро (итал. Cattaro), на долгие годы стал значимым далматинским городом-государством. В 1002 году Каттаро был оккупирован Первым Болгарским Царством, но годом позже был уступлен царём Самуилом Сербии. При сербском владычестве город стал полунезависимой республикой, специализирующейся на морской торговле. После падения Сербии в 1389 году город с прилегающими землями был захвачен сначала Боснийским королевством, затем Венгерским королевством, а в 1420 году попал под власть Венеции.

В 1538 и 1657 годах Каттаро был осаждён Османской империей, регион также сильно пострадал при землетрясениях 1563 и 1667 годов. Обладая мощным флотом, насчитывающем в XVIII веке порядка 300 кораблей, Бока Которска являлась серьёзным соперником Дубровника и Венеции. Согласно Кампо-Формийскому договору 1797 года, Бока Которска отошла к Габсбургам, а в 1805 году по Пресбургскому договору была отнесена к Итальянскому королевству, зависимому от наполеоновской Франции, несмотря на фактический захват русской эскадрой Второй Архипелагской экспедиции Дмитрия Сенявина.

Бокезцы немедленно присягнули на верность императору Александру I. Изгнанные австрийские гарнизоны на мелких судах были переправлены домой. Ликованию жителей города не было границ. Бокезцы от радости плакали, русских моряков целовали, обнимали, осыпали цветами, целовали полы их платья. Российские суда расцветились флагами и вместе с со всеми восемью фортами произвели салют в 101 выстрел; по всей области слышалась пушечная и ружейная пальба — весь день, до глубокой ночи, в знак радости; не только местные торговые суда, но и все дома и шлюпки украсились Андреевскими флагами.

— Военная энциклопедия

В 1810 году, после того, как русские отступили, Бока-Которска была присоединена к Иллирийским провинциям Франции. В 1815 году согласно заключительному акту Венского конгресса регион отошёл к Австрийской империи (с 1867 — Австро-Венгрия), где был частью Далматинского королевства.

С 1918 года, регион вошёл в состав Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев (с 1929 года — королевство Югославия), где до 1922 года представлял собой самостоятельный округ. В 1922 году Бока Которска стала частью Зетской области, а в 1929 году — Зетской бановины, где и оставалась вплоть до 1941 года — года распада первой Югославии.

В годы Второй мировой войны регион был оккупирован фашистской Италией, а по окончании войны как часть Черногории вошёл в состав второй Югославии.

В настоящее время Бока-Которска является частью независимой Черногории.

Население

Которский залив был издревле заселён. Здесь существовали иллирийские, греческие, римские поселения, однако наибольший след в на этой земле оставили славянские народы — хорваты, сербы и черногорцы. По данным переписи населения 2003 года, сербы (41,89 %) и черногорцы (34,68 %) составляют основную массу населения Боки, хорваты (7,61 %) же — третий по численности народ. Доля хорватов в результате естественной ассимиляции постепенно снижается: так, в 1910 году они составляли 18,9 % от всего населения.

Общая численность населения трёх муниципальных округов, образующих Боку Которску составляет 71443 человек (данные 2003 года). Большинство населения — 76 % — принадлежат к Сербской православной церкви, 11 % — католики.

К коренным обитателям Боки-Которски часто применяют термин «бокель» («bokelj»), что дословно означает «житель залива».

Литература

• Бокке ди Каттаро // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Prof. Lazo M. Kostić, O srpskom karakteru Boke Kotorske, Herceg Novi, 1994.
• Vasko Kostić, Svetosavska ozarenost nevjeste Jadrana, Kult Svetog Save u Boki, Novi Sad, 1999.

Отрывок, характеризующий Которский залив

– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.