Кот в сапогах (аниме)
- если Вы ищете аниме-телесериал см. Nagagutsu o Haita Neko no Bouken
| Кот в сапогах
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr>
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Ябуки Кимио </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Toei Animation </td></tr><tr><th style="">Лицензиат</th><td class="" style=""> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм </table> Кот в сапога́х — трилогия студии «Toei Animation»:
СодержаниеСюжетКот в СапогахГлавный герой — кот Перро, в мушкетёрских одеждах, приговорённый к смертной казни за то, что упустил мышей. За ним постоянно гонятся три кота (два взрослых кота и их младший брат — почти котёнок), смахивающие на гвардейцев кардинала. Убегая от них, Перро сталкивается с сыном мельника Пьером, которого собираются выгнать братья, чтобы присвоить себе его долю наследства. В это время король проводит смотр женихов для своей дочери — принцессы Розы. Властелин зла Люцифер тоже выражает желание жениться на принцессе. Кот представляет Пьера королевской семье как завидного жениха — Принца Калаву, используя одежду и подарки других кандидатов — братьев Пьера. Пьер признаётся Розе, что он крестьянский сын, и та не отвергает его, но принцессу похищает Люцифер. Пьер, Перро и мыши спасают принцессу. Возвращение кота в сапогахВторой фильм является вестерном, и потому менее сказочный и более мрачный, поскольку в нём находит яркое отражение произвол местных бандитов и, в частности, смерть людей, вставших у них на пути. Исключительный эпизод — когда только приехав, Энни оплакивает отца, маленький бандит бьёт её тётю в лицо. В начале фильма Перро выступает едва ли ни единственным персонажем, серьёзно пытающимся исправить сложившееся в Go Go Town положение вещей. Кругосветное путешествие кота в сапогахВ отличие от двух предыдущих частей трилогии, в «Кругосветном путешествии» совершенно нет персонажей-людей — мир населён исключительно антропоморфными животными. Перро, до этого бывший по сути лишь помощником героев-людей, фактически стал центральным персонажем. Стоит также отметить, что в вышедшем через семь лет японо-испанском многосерийном мультфильме «Вокруг света с Вилли Фогом» можно найти немало стилистических параллелей с этой картиной (те же антропоморфные звери, хотя и разутые; маленьким другом Ригодона был мышонок Тико, в трилогии «Тоэй» заключивший с Като пари мистер Грумон нанял волка по имени Профессор Гари-Гари, чтобы он ему помешал, а в сериале от «Ниппон» заключивший с Фоггом пари мистер Саливан нанял волка по имени Трансфера, с такой же целью). Персонажи
Перро — кот в сапогах, одетый как мушкетёр (в «Возвращении Кота в сапогах» одет по ковбойски, а в «Кругосветном путешествии Кота в сапогах» носит цилиндр). Каждый раз когда ему в голову приходит идея, его ус, свернувшись в завиток, распрямляется, при этом из него вылетают искры. Именно этот кот стал логотипом компании Toei. В первой части его дублировал Георгий Вицин. Коты — три брата-кота, посланных чтобы казнить Перро. Отношение к Перро они описывают как: «Если мы тебя не убьём, то нас убьют, поэтому мы должны убить тебя!». Носят бордовые балахоны и чёрные раздвоенные капюшоны (для ушей). (но в приключениях на Диком Западе одеты по-ковбойски, а в третьей части носят что-то сродни костюму Зорро). Два старших брата носят чёрные перчатки с крагами, а самый младший обходится без перчаток, его балахон для него великоват и он нередко в нём путается. Самому маленькому также очень часто не хватает размаха передних лап, чтобы достать шпагу, и она у него часто при попытке её вытащить застревает в ножнах. Также ему часто не хватает ловкости. При этом он отличается некоторой сентиментальностью и инфантильностью. В третьей части, вывалившись из мегаплана Гари-гари в самолёт Перро, он счастливо отмечает, как у них (Перро и Като) тихо и уютно, а потом даже энергично протестует против того, чтобы его возвращали братьям. У «одноглазого» брата на самом деле имеются оба глаза[2], и повязку на глазу он носит, чтобы придать себе более грозный «бывалый» облик. Русский дубляж: 1-й кот — Клара Румянова, 2-й кот — Мария Виноградова, 3-й кот — Агарь Власова. Мыши — папа-мышь с сыновьями. И в «Коте в сапогах», и в «Возвращении кота в сапогах» они становятся друзьями Перро и оказывают ему всяческую помощь, а в «Кругосветном путешествии кота в сапогах» они являются его друзьями изначально. Папа-мышь носит головной убор из маленькой консервной банки, иногда используемый в качестве барабана, а дети носят особые колпаки, поля которых могут опускаться вниз, закрывая лицо и оставляя отверстия для глаз (но в приключениях на Диком Западе одеты как индейцы). Кот в Сапогах
Лемон (в оригинале сказки Реймон)[3]. и Даниэль — братья Пьера. Пытаясь представиться ко двору, Даниель гордо называет себя самым богатым помещиком (хотя его домашняя прислуга состоит лишь из его младшего брата — Пьера, а Пьер называет покойного отца «бедным» фермером). Изначально они планировали, мешок с золотыми, который оставил им их покойный отец, согласно его завещанию поделить на троих. Правда, не поровну а, несколько обделив Пьера, но затем в процессе дележа монет, память об отце (его портрет висит над камином, и даже «хмурит брови», когда видит мухлёж) уступает место жадности, и они после некоторых колебаний решают поделить монеты не на троих, а на двоих. Пытались представиться ко двору и стать придворными (даже, не без тени юмора, надеялись жениться на принцессе), однако Перро их обдурил. Русский дубляж: Лемон — Григорий Шпигель, Даниэль — Юрий Саранцев
Принцесса Роза — тихая, милая девушка, любит белые розы, обладает неплохим вокалом. не боится мышей. В целом, персонаж наиболее точно следует оригиналу сказки Шарля Перро, где принцесса практически немой персонаж, никак не высказывающий своего мнения и не проявляющий характера. Стоит отдать должное авторам картины, поскольку у Розы есть, хоть и не столь рельефно выраженная, индивидуальность. Судя по всему, ей не очень-то улыбается брак по расчету, и она отдает приоритет личным качествам жениха (после того, как Люцифер «выдул» из тронного зала всех придворных и грубо вышвырнул церемонимейстера, она решительно отказывает ему, толком и не глядя на золото и «обрильянченные» стены; когда же Перро начинает расхваливать перед ней и её отцом Пьера, то она акцентриуется на его доброте, а не богатстве). Когда загрызенный совестью Пьер в сердцах признается ей, что по сути её обманывает, она достаточно снисходительно к этому относится, ласково замечая, что для неё главное быть рядом с ним. В конце фильма она даже проявляет определённую смелость, забираясь вместе с черепом-талисманом на самую вершину башни по вбитым ступенькам. Русский дубляж: Роза Макагонова
Возвращение кота в сапогахМэр — мэр города Go Go Town. Пожилой плотный мужчина, с виду доброжелательного нрава, в пенсне, лысый. Очень похож на Пиквика с банкенбардами и усами а ля император Франц Иосиф. Фактически смирился с тем, что в его городе невозможно навести порядок (уже четырёх шерифов убили), хотя такое положение вещей, похоже, его не особо угнетает, а только огорчает. Он не сопротивляется сложившемуся порядку, поскольку бандиты держат его в доле от сбыта фальшивых денег. Боясь разоблачения, он сотрудничает с ними. Тётушка Дженни — тётя Энни, милая, добрая, хотя и до смерти напуганная женщина. Встречает племянницу по приезде, вынужденно сообщает ей трагические известия. Успевает получить по физиономии от маленького бандита. Впоследствии ей неоднократно достаётся от бандитов во время перепалок, хотя она проявляет изрядную долю мужества, пытаясь их остановить. Энни — очаровательная девочка, вернулась после учёбы из Восточных штатов; владелица ресторана «Western» (Вестерн), изначально являвшегося таверной. Проявляет достойное упорство в борьбе за свой бизнес и отмщение отца. Джимми — мальчик, ехавший на крыше дилижанса вместе с котом, впоследствии становится помощником Энни. По ходу выясняется, что Джимми — сын одного из убитых шерифов, приехавший отомстить. Изначально ведет себя довольно флегматично и индифферентно, постоянно получая от Перро нагоняи и упреки в тупости. Однако именно он первым из друзей обнаруживает секрет Босса и в трудную минуту им приходит на помощь, проявляя изрядную сообразительность, ловкость и меткую стрельбу. Босс — владелец салуна «Paradise», он же является главарём местных бандитов. После появления Энни, унаследовавшей таверну своего отца, пытается поступить с ней «по-джентельменски», не доводя дело до убийства (как случилось с её отцом), а просто запугав её. По ходу выясняется, что он промышляет изготовлением фальшивых денег, держа в доле мэра. Кругосветное путешествие кота в сапогахКато — добродушный здоровяк-бегемот, шеф-повар небольшого ресторанчика, в котором Перро является официантом. Ресторан пользуется заслуженной славой и в него заходит пообедать даже сам господин Грумон. Несколько труслив, но всегда приходит на выручку Перро своей недюжинной силой. Грумон — огромный кабан, самый богатый житель города (судя по заголовку газеты, Дондона), довольно высокомерен, часто груб (не только с издателем газеты, но даже с мэром) и агрессивен. Именно с ним Перро и его друзья заключили пари о возможности кругосветного путешествия за 80 дней со специфическим условием подняться на вершину башни ратуши до 12-го удара часов. Поставил на кон все своё состояние. Гари-Гари — волк, нанятый Грумоном с целью помешать Перро и его друзьям. Впервые лично выступает против Перро и его друзей только в Пиндийском океане, хотя его можно увидеть уже в Греческом Парфеноне, едущим в коляске в Пизе, также он присутствует в Каравийской пустыне, предоставляя котам технические приспособления — автомобиль и воздушный шар. Носит монокль, цилиндр и плащ-крылатку. Этот персонаж позаимствован из сериала «Суетливый Панч» (ハッスルパンチ), созданного той же студией в 1965 году. Сюзанна — эпизодический персонаж, кошка, нанятая профессором Гари-гари, с целью помешать Перро вернуться в срок. Впервые и единственный раз встречается с Перро на Миникики. Подлила Перро в бокал с вином снотворное, после чего он проспал три дня и три ночи. Роли озвучивали - Юрий Андреев (мышь), Степан Бубнов (Люцифер), Мария Виноградова (Киллер Б - второй кот - роль Исаму Танонака), Георгий Вицин (кот в сапогах), Агарь Власова (третий кот), Тамара Дмитриева (Пьер), Маргарита Корабельникова (мышь), Роза Макагонова (принцесса Роза), Зинаида Нарышкина (мышь), Алексей Полевой (король), Татьяна Решетникова (мышь), Клара Румянова (первый кот), Исаму Танонака (Киллер Б - дублирует Мария Виноградова), Руми Сакакибара, Кендзи Уцуми, Тосико Фудзита, Асао Коике, Кинья Аикава, Адо Мизумори, Кацуо Кумакура, Сун Ясиро. Напишите отзыв о статье "Кот в сапогах (аниме)"Примечания
Ссылки
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Отрывок, характеризующий Кот в сапогах (аниме)
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
