Кочара
Коча́ра — (абх. Кәачира) село в Очамчирском районе Абхазии. Расположено в равнинной полосе к северо-западу от райцентра Очамчира. В настоящее время абхазскими властями чаще используются формы Куачира и Куачара в качестве официального названия села на русском языке. В административном отношении село представляет собой административный центр Кочарской сельской администрации (абх. Кәачира ақыҭа ахадара), в прошлом Кочарский сельсовет. Село находится в центре Абжуйской Абхазии.
Содержание
Границы
На севере Кочара граничит с селом Гуада; на востоке — с сёлами Члоу и Моква; на юге — с селом Араду; на западе — с сёлами Лабра, Кутол и Джгерда.
Население
Население Кочарского сельсовета по данным переписи 1989 года составляло 4575 человек, по данным переписи 2011 года население сельской администрации Куачара (Кочара) составило 277 человек, в основном абхазы.[1][2]
| Год переписи | Число жителей | Этнический состав |
|---|---|---|
| 1886 | в составе соседних сельских общин | нет данных о наличии населения |
| 1926 | 1.631 | грузины 91,2%; абхазы 4,8%; турки 2,3% |
| 1959 | 3.678 | грузины (нет точных данных) |
| 1989 | 4.575 | грузины, абхазы 26% в посёлке Члоу (нет точных данных) |
| 2011 | 277 | абхазы 85,2%, грузины 7,6%, русские 3,6%, армяне 0,4% |
До конца XIX века Кочара не представляла собой единой сельской общины. Её территория входила в состав соседних сёл, о чём свидетельствуют и современные названия кочарских посёлков: Члоу, Лабра. Большая часть была покрыта лесом. В конце XIX начале XX века абжуйские землевладельцы, нуждавшиеся в рабочей силе, заключили договор с крестьянами из Мегрелии, которые осели в Кочаре. Заселение мегрельских крестьян произошло не раньше 1886 года, так как перепись населения 1886 года показывает как отсутствие отдельной Кочарской сельской общины, так и отсутствие в этой местности компактного грузинского населения.
В сталинский период Кочара также становится местом планового вселения мегрельских крестьян из западных районов Грузии [3]. К началу 1990-х годов Кочара является этнически грузинским селением, крупнейшим по числу жителей селом Очамчирского района.
С начала грузино-абхазской войны Кочара контролировалась грузинской стороной, однако уже в ноябре 1992 года село было взято под контроль абхазами. Тогда же большая часть населения покинула Кочару. На сегодняшний день число жителей села крайне немногочисленно, большинство дворов заброшены.
Историческое деление
Село Кочара исторически подразделяется на 5 посёлков (абх. аҳабла):
- Векуаа Рхабла
- Куачира-Агу (собственно Кочара)
- Кятуан (Кетеван)
- Лабра (не путать с селом Лабра)
- Члоу (не путать с селом Члоу)
- Цхенцкар (Цхенисцкали)
Интересное
До грузино-абхазской войны Кочара являлась крупнейшим по числу жителей сельсоветом Очамчирского района.
Использованная литература
- 1. Кварчия В. Е. Историческая и современная топонимия Абхазии (Историко-этимологическое исследование). — Сухум: Дом печати, 2006—328 с.
- 2. Кәарҷиа В.Е. Аҧсны атопонимика. - Аҟәа: 2002. - 686 д. (абх.)
Напишите отзыв о статье "Кочара"
Примечания
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ochamchira11.html Перепись населения Абхазии 2011. Очамчырский район]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rnabkhazia.html Переписи населения в Абхазии 1886, 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989, 2003, 2011]
- ↑ [www.viu-online.ru/science/publ/bulleten20/page5.html Багапш Н. В. Формирование этнической мозаики Абхазии]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Кочара
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
