Кочегаров, Николай Борисович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Борисович Кочегаров

В роли Мефистофеля в фильме «Маленькие трагедии»
Место рождения:

Кандыагаш, Актюбинская область, Казахстан, СССР

Профессия:

актёр

Карьера:

1978—2003

Николай Борисович Кочега́ров (28 августа 1953 — 22 июня 2003, Москва) — советский и российский актёр и режиссёр.



Биография

Николай Кочегаров родился 28 августа 1953 года в посёлке Кандагач Актюбинской области Казахской ССР.

После службы в ВДВ в 1971—1973 годах и работы в строительстве с 1973 по 1975 год — монтировщик декораций в Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова. Занимался в театральной студии при МГУ.

Окончил актёрский факультет ВГИКа (1978, мастерская А. В. Баталова и Б. А. Бабочкина) и в том же году был зачислен в штат Театра-студии киноактёра.

Первая роль — в фильме Александра Сокурова «Одинокий голос человека», но в прокат эта лента вышла лишь через девять лет. На следующий год Николай Кочегаров сыграл в армейской драме «Точка отсчёта» режиссёра Виктора Турова и экранизации пушкинских «Маленьких трагедий» режиссёра Михаила Швейцера.

Затем были роли у Эльдара Рязанова в трагикомедии О бедном гусаре замолвите слово», в комедии Александра Серого «Берегите мужчин», в экранизации романа И. А. Гончарова «Обрыв», созданной Владимиром Венгеровым, и многие другие.

В 1989 году ушёл из Студии киноактёра, в дальнейшем работал по договорам.

В 1991 году Николай Кочегаров дебютировал как режиссёр и сценарист фильмом «Опознание».

Из последних ролей Кочегарова можно выделить сериалы «Оперативный псевдоним», «Слепой». Однако актёр уже не успел их озвучить, поэтому они озвучены другими.

Режиссёр сериала "Слепой" Сергей Лялин вспоминал:" Колю я впервые увидел в армии. Я служил в ВДВ и нам в клубе показывали фильм "Точка отсчёта". Он там играл десантника. Он меня поразил. Необыкновенная харизма, сила, пластичность, взгляд... Я даже в чём-то тогда копировал его. Много лет спустя, когда я стал режиссёром и готовился снимать свой дебютный фильм "Слепой", то, подбирая актёров, одним из первых пригласил Колю - познакомиться.  Мы встретились так как будто знали друг друга давным-давно. Как-то сразу сошлись. Он, конечно, сильно изменился, поседел, но взгляд и голос его были те же. Я ему предложил небольшую роль - полковника ФСБ Соловьева. Мне нужна была его харизма, его убедительность, его взгляд и голос (в фильме, к сожалению он озвучен другим артистом). Мы старались насытить довольно плоский сценарий какими-то человеческими чувствами, жизнью. Хотелось сделать персонажей объемнее.  В эпизоде смерти Соловьева в сценарии он цитировал Высоцкого: "нет, ребята, все не так.". Я добавил ему маленькую цитату из старой песни, которую очень люблю: "Как-нибудь... как-нибудь мы сойдемся в чудесном краю...". Боевой полковник как будто предчувствует близкий конец и сквозь жесткую оболочку профессионала прорывается печаль. Он, как самурай перед смертью, шепчет стихи, любуясь цветущей вишней... Я был уверен, что это только первый наш с Колей фильм. Он мне потом после съемок частенько звонил, беспокоясь, когда же начнется озвучивание... Не случилось.  Полковник Соловьев говорит не его голосом.  А я слышу Колю.  Вот он останавливается, смотрит куда-то далеко-далеко, и почти выпевает, хрипло, надтреснуто, с одышкой... "Мы сойдемся когда-нибудь вместе... и в чудесном, нездешнем краю... на колени к любимой невесте... каждый...голову склонит свою... Как-нибудь... Как-нибудь..."

В последние годы также много снимался в рекламе.

Умер 22 июня 2003 года в Москве от рака лёгких. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище.

В память об актёре режиссёром Сергеем Рахманиным был снят видеоролик.

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Кочегаров, Николай Борисович"

Ссылки

  • [moscow-tombs.ru/2003/kochegarov_nb.htm Могила Николая Кочегарова]
  • [www.youtube.com/watch?v=UZzdlilUQR0&feature=related Фауст и Мефистофель]

Отрывок, характеризующий Кочегаров, Николай Борисович

– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.