Кошкин, Иван Алексеевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Кошкин и Курганов

Иван Алексеевич Кошкин
Kurganow
И. А. Кошкин в 1926 г.
Дата рождения:	1 января 1895(1895-01-01)
Место рождения:	д. Займище Шалаховское, Троицкая волость, Яранский уезд, Вятская губерния, Российская империя
Дата смерти:	16 сентября 1980(1980-09-16) (85 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США
Страна:	Российская империя, СССР, США
Научная сфера:	экономика, советология
Учёная степень:	доктор экономических наук
Учёное звание:	профессор

Ива́н Алексе́евич Ко́шкин (в 1950-е годы сменил фамилию на Курга́нов) (1 января 1895, деревня Займище Шалаховское Троицкой волости Яранского уезда Вятской губернии — 16 сентября 1980, Нью-Йорк США) — русский и советский экономист и демограф, доктор экономических наук (1940), американский советолог.

Детство и юность

Родился в крестьянской семье. В девять с половиной лет начал работать по найму рассыльным в волостном управлении и писцом. С 1907 жил в Уфе, был учеником-рабочим на заводе Федорова, а затем писцом в конторе. Позднее уехал в Сибирь, поселился в Кургане, где начал работать табельщиком у подрядчика плотничьих работ, но уже вскоре занимался торговлей железом и был конторщиком в магазине.

Бухгалтер и офицер

Одновременно много учился, в 1911 окончил коммерческие курсы бухгалтерии. С того же года работал бухгалтером, а затем главным бухгалтером в Союзе сибирских маслодельных артелей. В 1915, закончив экстерном Курганскую гимназию, занял должность главного бухгалтера Уральского союза потребительских обществ.

В 1916—1917 служил в армии, окончил Чистопольскую школу прапорщиков, участвовал в Первой мировой войне на Кавказском и Западном фронтах. После демобилизации вернулся в Курган, где работал бухгалтером в городской управе. Некоторое время служил офицером в белой армии адмирала А. В. Колчака, затем работал в кооперации и Томском продовольственном комитете «Упродукт», недолго учился на историко-филологическом факультете Томского университета. В мае 1920 был арестован как бывший колчаковский офицер, и до октября того же года содержался в концлагере в Омске.

В октябре 1920 вместе с другими офицерами был отправлен в Москву, а оттуда в Петроград, где содержался в тюрьме «Кресты», но через месяц был освобождён. Поступил на работу бухгалтером на центральный карантинный пункт, затем являлся заместителем уполномоченного Сибирского краевого союза потребительских обществ, главным бухгалтером, заместителем управляющего Ленинградской областной конторы «Маслоцентр». В 1921 вновь ненадолго арестовывался, но освобождён как служивший в белой армии по мобилизации, происходивший из крестьянской семьи и не представлявший угрозы для советской власти.

Учёный-экономист

С 1924 — доцент Ленинградского института народного хозяйства имени Ф. Энгельса. Как опытный практик в области бухгалтерии, он был допущен к преподаванию без диплома о высшем образовании, который так и не получил (в 1920-е он учился во Всесоюзном заочном финансово-экономическом институте, но не закончил его). С 1927 — доцент факультета советского права Ленинградского государственного университета. Также преподавал во Всесоюзной академии потребительской кооперации. До 1930 совмещал педагогическую деятельность с бухгалтерской работой.

С 1930 — преподаватель, в 1934—1935 — профессор Ленинградского института советской торговли имени Ф. Энгельса. С 1936 — профессор Ленинградского финансово-экономического института (ЛФЭИ), с 1937, одновременно, профессор Московского института советской кооперативной торговли. Также руководил секцией планирования в Ленинградском научно-исследовательском институте потребительской кооперации. С 1940 — декан финансового факультета ЛФЭИ, с декабря 1941 — заместитель директора ЛФЭИ по научной работе (во время блокады Ленинграда институт продолжал работать).

С 1940 — доктор экономических наук (тема диссертации: «Вопросы учёта основных фондов»). Всего в советский период издал свыше 60 работ по бухгалтерскому учёту. Автор книг «Счетоводство первичных потребительских кооперативов» (1926), «Лавочная отчётность. Документировка, учёт и отчётность розничных предприятий» (1929, переиздания в 1930 и 1932), «К методике оперативно-балансового учёта» (1933), «Вопросы учёта основных фондов» (1939), «Система подготовки и переподготовки бухгалтерских кадров» (1939), «Построение бухгалтерских счетов (Теория счёта)» (1940), «Построение бухгалтерского баланса (Теория баланса)» (1940). По оценкам современников, его труды отличались простотой и чёткостью изложения, связью теории с практикой, анализом практически всех проблем, имевшихся в то время в бухгалтерском деле.

Весной 1942 вместе с институтом был эвакуирован из Ленинграда в Ессентуки, был назначен исполняющим обязанности директора ЛФЭИ.

Коллаборационизм

В августе 1942, перед занятием немецкими войсками Ессентуков, будучи антикоммунистически настроенным, принял решение остаться в городе и сотрудничать с оккупационными властями. В декабре 1942 покинул Ессентуки вместе с отступавшими немецкими войсками. Добрался до Берлина, где работал сварщиком на заводе. Участвовал в деятельности «власовского» движения в качестве члена национального совета Комитета освобождения народов России (КОНР).

В 1945 бежал на Запад, но был отправлен американскими властями в советский репатриационный лагерь, откуда совершил побег; вновь был задержан американцами, но на этот раз выдан не был.

Деятельность в эмиграции

Жил в Германии, а с 1949 — в США, где вначале работал упаковщиком на спичечной фабрике. С 1951 активно участвовал в деятельности Народно-трудового союза, был активистом антикоммунистического движения, в 1957 выступал с основным докладом на Гаагском конгрессе «За права и свободу в России», публиковался в журнале «Посев» и ряде других эмигрантских изданий.

В США под фамилией Курганов (выбранной, видимо, в память о жизни в Кургане) опубликовал ряд советологических трудов, в которых значительное место уделялось демографической проблематике. Среди них: «Нация в СССР и национальный вопрос» (1961), «Семья в СССР» (1967), «Женщины и коммунизм» (1968). Первым занялся подсчётом потерь населения СССР за период советской власти. По его мнению, в 1917—1959 население в СССР потеряло 110,7 млн человек — с учётом как прямых потерь, так и биологического ослабления нации вследствие падения рождаемости. Полагал, что к таким драматическим потерям привели как войны и репрессии, так и разрушение традиционной семьи, повлёкшее за собой нарушение динамики прироста населения.

Данные исследований Курганова (Кошкина) получили известность в среде эмиграции, на них ссылался А. И. Солженицын. Однако даже в среде эмиграции компетентность Курганова (Кошкина) в данном вопросе подвергалась сомнению. Так, советский демограф в эмиграции С. Максудов (А. П. Бабёнышев), специализировавшийся на изучении потерь населения СССР, писал:

И. Курганов является характерным представителем эмигрантской демографической науки. Скорее, следовало бы сказать, псевдонауки. Так как подлинно научное направление не замыкается на собственный результат, а рассматривает все имеющиеся по данному вопросу сведения; не исходит из априори известных предпосылок, а стремится к установлению истины, какой бы неожиданной она не была; пересматривает свою методику под воздействием критических замечаний. Эти признаки почти полностью отсутствуют у рассматриваемой школы. Они печатаются в нескольких популярных изданиях… не пытаются проанализировать, почему у западных демографов иные результаты, а обычно просто замалчивают их исследования или выхватывают из них отдельные угодные для концепции сведения, очень враждебно относятся к любым критическим замечаниям, и, декларируя на словах заинтересованность в установлении истины, отказываются обсуждать вопросы по существу.

В 1963 опубликовал в альманахе «Мосты» большую статью «Социалистические государства и национал-коммунизм», посвящённую вопросам появления и развития этого феномена, который он считал не изменой коммунизму, а особым путём к нему, использовавшим национальные особенности для достижения интернациональных целей коммунистической партии.

Курганов печатался в журналах «Посев», «Мосты», «Грани», «Новый журнал».

Произведения

Книги

• Курганов И. Реформизм в СССР. — 1958;
• Курганов И. Нации СССР и русский вопрос. — 1961;
• Курганов И. Семья в СССР, 1917-1967. — 1967;
• Курганов И. Женщины и коммунизм. — 1968

Статьи

• Курганов И. Три цифры // Новое русское слово, 1964. 12 апреля; (перепечатка) Посев, 1977, № 12.

Библиография

• [www.a-z.ru/women/texts/kurganr.htm Курганов И. А. Женщины и коммунизм]
• [nivat.free.fr/livres/solj/13.htm Об использовании Солженицыным данных Курганова]
• Дмитриев А. Л. Два мира Ивана Алексеевича Кошкина // Русская наука в биографических очерках. СПб, 2003.

Отрывок, характеризующий Кошкин, Иван Алексеевич

Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.