Кошки (мюзикл)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кошки
Cats
Музыка

Эндрю Ллойд Уэббер

Слова

Томас Стернз Элиот
Тревор Нанн

Либретто

Эндрю Ллойд Уэббер
Джиллиан Линн
Тревор Нанн

Основан на

«Популярная наука о кошках, написанная старым опоссумом» Томаса Стернза Элиота

Постановки

1980 Концерт
1981 Лондон, Англия
1982 Нью-Йорк, США
1983 Будапешт, Венгрия
2002 Английский тур
2003 тур по США
2005 Москва, Россия
2007 Токио, Япония
2007 Будапешт, Венгрия

Награды

Премия Лоуренса Оливье за лучший мюзикл
Премия Лоуренса Оливье за лучшую хореографию
Tony Award for Best Musical
Tony Award for Best Book
Tony Award for Best Original Score

«Кошки» — мюзикл Э. Ллойда Уэббера по мотивам сборника детских стихов Т. С. Элиота «Популярная наука о кошках, написанная старым опоссумом» (англ. «Old Possum's Book of Practical Cats»). Премьера мюзикла состоялась 11 мая 1981 года на сцене Нового лондонского театра, а 7 октября 1982 года — состоялась премьера на Бродвее.

Последнее представление на Бродвее прошло 10 сентября 2000 года, а в Лондоне — 11 мая 2002 года.

Премьера российской версии «Кошек» состоялась 18 марта 2005 года, мюзикл с успехом шёл целый год и был закрыт 31 марта 2006 года.



Музыкальные номера

Act I

  1. Overture — Orchestra
  2. «Prologue: Jellicle Songs for Jellicle Cats» — все кошки
  3. «The Naming of Cats» — все кошки
  4. «The Invitation to the Jellicle Ball» — Victoria, Quaxo, Munkustrap
  5. «The Old Gumbie Cat» — Jennyanydots, Munkustrap, Bombalurina, Jellylorum, Demeter
  6. «The Rum Tum Tugger» — Rum Tum Tugger и все кошки
  7. «Grizabella: The Glamour Cat» — Grizabella, Demeter, Bombalurina
  8. «Bustopher Jones: The Cat About Town» — Bustopher, Jennyanydots, Jellylorum, Bombalurina
  9. «Mungojerrie and Rumpleteazer» — Mungojerrie, Rumpleteazer
  10. «Old Deuteronomy» — все кошки, Munkustrap, Rum Tum Tugger, Old Deuteronomy
  11. «The Awefull Battle of The Pekes and the Pollicles» — Munkustrap, Rumpus Cat и все кошки
  12. «The Song of the Jellicles» — все кошки
  13. «The Jellicle Ball» — Orchestra
  14. «Grizabella, The Glamour Cat» (Reprise) — Grizabella
  15. «Memory» — Grizabella

Act II

  1. «The Moments of Happiness»/«Memory» — Old Deuteronomy, Jemima
  2. «Gus: The Theatre Cat» — Asparagus, Jellylorum
  3. «Growltiger’s Last Stand», incorporating either 'The Ballad Of Billy M’Caw' or the Italian aria 'In Una Tepida Notte' — Growltiger, Griddelbone, Ghengis, the Siamese, экипаж корабля
  4. «Gus: The Theater Cat» (Reprise) — Asparagus
  5. «Skimbleshanks: The Railway Cat» — Skimbleshanks и все кошки
  6. «Macavity: The Mystery Cat» — Demeter, Bombalurina
  7. «Macavity Fight» — Macavity, Munkustrap, Alonzo
  8. «Mr. Mistoffelees» — все кошки, Quaxo, otherwise known as Mr. Mistoffelees, Rum Tum Tugger
  9. «Jellicle Choice»/«Daylight» — Munkustrap и Jemima
  10. «Memory» (Reprise) — Grizabella, Jemima
  11. «The Journey to the Heaviside Layer» — все кошки
  12. «Finale: The Ad-Dressing of Cats» — Old Deuteronomy

Некоторые из этих номеров в видеоверсию не попали.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кошки (мюзикл)"

Ссылки

  • [www.ibdb.com/show.asp?id=2449 «Кошки»] (англ.) в энциклопедии Internet Broadway Database
  • [musicals.ru/world/world_musicals/cats Мюзикл «Кошки» на сайте Musicals.Ru]
  • [cats.musicals.ru/index.php?item=74/ Кошки по-русски]
  • Memory (мюзикл Cats)

Отрывок, характеризующий Кошки (мюзикл)

Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.