Кошкуль, Пётр Иванович

Кошкуль Пётр Иванович
Дата рождения	26 января 1786(1786-01-26)
Место рождения	Курляндская губерния, Российская империя
Дата смерти	27 ноября 1852(1852-11-27) (66 лет)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	Генерал-лейтенант
Сражения/войны	Отечественная война 1812 года, Война шестой коалиции, Польское восстание (1830): Штурм Варшавы
Награды и премии

Пётр Иванович Кошкуль (1786—1852) — русский военачальник, генерал-лейтенант; участник Отечественной войны 1812 года (в звании штабс-ротмистра); член Союза Благоденствия (до 1821 года).

Биография

Родился 26 января 1786 года (по другим данным 1794 года) в семье дворян Курляндской губернии.

11 января 1794 года был записан подпрапорщиком в гатчинские гвардейские батальоны. 29 декабря 1796 года был переведен также подпрапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк и сразу определен в 1-й кадетский корпус, где учился шесть лет. По окончании обучения, 2 апреля 1802 года, поступил на действительную военную службу юнкером в лейб-гвардии Конный полк. В составе этого полка Кошкуль принимал участие во многих кампаниях с 1804 по 1815 годы. В кампании 1807 года был награждён Золотым оружием.

2 февраля 1817 года был произведен был в полковники. С 5 ноября 1819 года по 19 февраля 1834 года командовал лейб-гвардии Кирасирским полком. 21 мая 1826 года был произведён в генерал-майоры. В 1831—1832 годах участвовал со своим полком в действиях против польских мятежников и после взятия Варшавы получил орден Св. Анны 1-й степени. l октября 1833 года П. И. Кошкуль был назначен командующим 2-й бригадой гвардейской кавалерийской дивизии с оставлением командующим полком, а с 19 февраля 1834 — командующим 1-й кирасирской дивизией. В генерал-лейтенанты произведен 6 декабря 1835 года. В 1849 году, с выступлением гвардии в поход, командовал всеми оставшимися в Петербурге частями гвардии и в том же году награждён орденом Белого Орла.

Внешние изображения
	[fotki.yandex.ru/next/users/alex-g-ilin/album/143441/view/528659 Надгробный памятник]

Умер 27 ноября 1852 года в Петербурге, похоронен на Волковском лютеранском кладбище. Жена — Александра Павловна Пущина (1800—1885), двоюродная сестра декабриста И. И. Пущина.

Награды

• Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (№ 4298; 19 декабря 1829).
• Также награждён орденами Св. Анны 1-й степени и Белого Орла, а также другими наградами Российской империи.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/62569/Кошкуль Кошкуль Петр Иванович]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/koshkul.html Биография на сайте ХРОНОС]

Отрывок, характеризующий Кошкуль, Пётр Иванович

Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.