Пинту да Кошта, Мануэл
| Мануэл Пинту да Кошта Manuel Pinto da Costa<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 12 июля 1975 года — 3 апреля 1991 года | ||||
| Предшественник: | должность учреждена | |||
| Преемник: | Мигел Тровоада | |||
| ||||
| 3 сентября 2011 года — 3 сентября 2016 года | ||||
| Предшественник: | Фрадике де Менезеш | |||
| Преемник: | Эваристу Карвалью | |||
| Рождение: | 5 августа 1937 (86 лет) | |||
| Партия: | МЛСТП | |||
| Награды: |
| |||
Мануэл Пинту да Кошта (порт. Manuel Pinto da Costa) (родился 5 августа 1937 года) — политический и государственный деятель Сан-Томе и Принсипи, основатель Движения за освобождение Сан-Томе и Принсипи (МЛСТП), его генеральный секретарь (1960—1990) и президент (1998—2005). Президент Демократической Республики Сан-Томе и Принсипи 1975—1991 и с 2011 года.
Высшее экономическое образование получил в Германской Демократической Республике, свободно владеет немецким языком.
После португальской революции гвоздик 1974 года Португалия признала МЛСТП законным представителем народа Сан-Томе и Принсипи, заключила с МЛСТП соглашение о предоставлении Сан-Томе и Принсипи независимости 12 июля 1975 года и сформировала переходное правительство, половину членов которого составили представители МЛСТП. На выборах в Учредительное собрание партия получила все 16 мест.
12 июля 1975 года была провозглашена независимость Демократической Республики Сан-Томе и Принсипи, президентом которой стал Мануэл Пинту да Кошта, премьер-министром — Мигел Тровоада. МЛСТП стало правящей и единственной партией страны (и оставалась ею до 1990 года).
В 1989 году по инициативе правого крыла МЛСТП был осуществлен переход к многопартийной системе в стране, новая конституция была принята на всенародном референдуме в августе 1990 года.
На съезде МЛСТП в октябре 1990 года Карлуш да Граса сменил Мануэла Пинту да Кошту на посту генерального секретаря МЛСТП, партия стала называться Движение за освобождение Сан-Томе и Принсипи / Социал-демократическая партия (МЛСТП/СД) .
На первых демократических выборах президента страны в 1991 году (в рамках многопартийной системы, установленной в Сан-Томе и Принсипи с 1990 года) проиграл Мигелу Тровоаде. Безуспешно пытался вернуться на пост президента во время президентских выборов 1996 и 2001 годов.
На внеочередном съезде МЛСТП в мае 1998 года был избран президентом партии и оставался на этом посту до февраля 2005 года, когда президентом МЛСТП был избран Гиэрми Посер да Кошта (Guilherme Posser da Costa).
С 2002 года — представитель в межправительственной организации Международный парламент за безопасность и мир (Палермо, Италия), возглавляет её департамент иностранных дел.
7 августа 2011 года в Сан-Томе и Принсипи прошёл второй тур президентских выборов, победителем в которых стал Мануэл Пинту да Кошта[1][2], получивший 52,9 % голосов (вступил в должность 2 сентября).
Напишите отзыв о статье "Пинту да Кошта, Мануэл"
Примечания
- ↑ [www.ria.ru/world/20110807/413146808.html Второй тур президентских выборов проходит в Сан-Томе], РИА Новости (7 августа).
- ↑ [www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2011/08/110808_rn_sao_tome_president.shtml Освободитель Сан-Томе и Принсипи стал её президентом], Би-би-си (8 августа).
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Пинту да Кошта, Мануэл
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
