Краак, Эрих

Эрих Краак нем. Erich Kraack
Полное имя	нем. Erich Hugo Otto Friedrich Kraack
Дата рождения	31 июля 1898(1898-07-31)
Место рождения	Дюрен
Дата смерти	11 декабря 1975(1975-12-11) (77 лет)
Место смерти	Шильдген, ныне в составе Бергиш-Гладбаха
Страна	Германия
Профессии	дирижёр, альтист
Инструменты	альт

Эрих Краак (нем. Erich Hugo Otto Friedrich Kraack; 31июля 1898, Дюрен — 11 декабря 1975, Шильдген, ныне в составе Бергиш-Гладбаха) — немецкий дирижёр и альтист.

Окончил Кёльнскую консерваторию по классу альта у Брама Элдеринга. В молодые годы играл на альте сперва в квартете Вальтера Шульце-Приски, а затем в 1929—1933 гг. в квартете Амара во главе с Ликко Амаром (сменив за пультом Пауля Хиндемита). Одновременно учился дирижированию у Германа Абендрота и в 1934 году заменил его на посту руководителя Кёльнского камерного оркестра. Организовав концерты оркестра в казино в Леверкузене, заметно поправил его финансовое состояние, а вместе с тем возглавил на следующий год и базировавшийся в Леверкузене филармонический оркестр; оставался во главе кёльнского коллектива до 1964 года, леверкузенского — до 1972 года.

Наибольшую известность Крааку принесла его работа с творческим наследием Клаудио Монтеверди. Подготовленная Крааком редакция оперы «Коронация Поппеи» была поставлена в 1963 г. в Венской государственной опере под руководством Герберта фон Караяна. Опубликовал Краак и редакцию другой важнейшей оперы Монтеверди, «Возвращение Улисса» (1959), а первую оперу Монтеверди «Орфей» Краак в 1961 г. поставил в Вуппертале как балет (дирижировал Ханс-Георг Ратьен). Критика расценила редакции Краака неоднозначно, поскольку он значительно модернизировал звучание Монтеверди под влиянием позднеромантической традиции.

Отрывок, характеризующий Краак, Эрих

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.