Кравс, Антон

Антон Кравс
Антін Кравс (Anton Kraus)
Дата рождения	23 ноября 1871(1871-11-23)
Место рождения	Берегомет, Герцогство Буковина, Австро-Венгерская империя
Дата смерти	16 ноября 1945(1945-11-16) (73 года)
Место смерти	Вена, Австрия
Принадлежность	Австро-Венгрия Австро-Венгрия Украинская Народная Республика Украинская Народная Республика
Командовал	командующий 3-м корпусом УГА
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война

Антон Кравс (нем. Anton Kraus, укр. Антін Кравс; 23 ноября 1871 — 13 ноября 1945) — генерал-четарь Украинской галицкой армии. В 1919 году — командир 3-го корпуса УГА.

Биография

Родился 23 ноября 1871 года в Берегомете (ныне Черновицкой области) в семье немецкого колониста. Мать — украинка. Окончил Венскую кадетскую школу и Венскую высшую офицерскую школу. В годы Первой мировой войны — командир куреня (батальона) 58-го Станиславовского и 55-го Бережанского полка на русском и итальянском фронтах. Подполковник Императорской и королевской армии Австро-Венгрии.

С декабря 1918 года в Галицкой армии, командир боевой группы «Хирев», 8-й Самборской бригады, 3-го Галицкого корпуса на польском фронте. В 1919 — командир армейской группы в Киевской наступательной операции. Осенью 1919 року — командир 3-го корпуса на большевистском и деникинском фронтах. Генерал-хорунжий.

В 1920 году — командир бригады ЧУГА, присоединился к Армии УНР, командир группы, которая в августе 1920 года пробилась в Чехословакию, пребывал в лагерях интернированных частей УГА в Либерце.

С 1924 года в Вене, деятель ветеранских обществ УГА, автор мемуаров. В 1941 году — член Украинского Генерального Совета Комбатантов.

Умер 13 ноября 1945 года в Вене.

Библиография

• А.Кравс «За українську справу», Львів: Видавнича кооператива «Червона калина», 1937.

Отрывок, характеризующий Кравс, Антон

Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.