Кравченко, Татьяна Эдуардовна
Поделись знанием:
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
| Татьяна Кравченко | ||||
 На церемонии вручения Государственных наград и званий в Кремле 28 мая 2014 года. | ||||
| Имя при рождении: |
Татьяна Эдуардовна Яковлева[1] | |||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||
| Гражданство: | ||||
| Профессия: | ||||
| Карьера: |
1976 — настоящее время | |||
| Награды: |
| |||
| [new.vk.com/club9259671/ Официальное сообщество ] | ||||
Татья́на Эдуа́рдовна Кра́вченко (род. 9 декабря 1953, Сталино (с 1961 года — Донецк), УССР , СССР) — украинская и российская актриса театра и кино, народная артистка России (2002)[3].
Содержание
Биография
Родилась в городе Сталино (Украинская ССР). В 1970 году закончила среднюю школу № 20 города Донецка.
В 1976 году окончила Школу-студию МХАТ (курс П. Массальского, А. Тарасовой).
С 1976 года — актриса Театра «Ленком». При поступлении в театр Олег Янковский посоветовал актрисе выступать под другой, менее распространённой фамилией. Она взяла фамилию своей прабабушки, и с тех пор известна как Татьяна Кравченко[4].
Популярность актрисе принесли её работы во многих спектаклях и роли в кино.
Проживает в Москве, есть дочь, не замужем.
Награды и звания
- Орден Почёта (14 января 2014) — за большие заслуги в развитии отечественной культуры и искусства и многолетнюю плодотворную деятельность[5]
- Заслуженная артистка РСФСР (3 ноября 1991)
- Народная артистка России (2002).
Творчество
Театральные работы
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
«Ленком»
В театре «Ленком»:
- «Мои Надежды» — Надежда
- «Революционный этюд» — Сапожникова
- «Диктатура совести» — Надя
- «Мудрец» — Глумова
- «Дорогая Памела» — Глория
- «Жестокие игры» — Девушка, похожая на ангела
- 1993 — Марселина — «Безумный день, или Женитьба Фигаро», по пьесе Бомарше, реж. Марк Захаров
- «Мистификация»
- «Шут Балакирев»
- «Женитьба» — сваха Фекла Ивановна
- Трубадур и его друзья — Атаманша разбойников (1986)
- В списках не значился.-Длинная девица.(1975)
- Иванов-Бабакина.(1975)
- Встречи на Сретенке.-(1985)
Другие театры
- 1996 — Рут — «Невероятный сеанс», по пьесе Н.Кауарда «Неугомонный Дух», перевод М.Мишина, реж. Михаил Козаков / Русская антреприза Михаила Козакова
- «Авантюрная семейка, или как украсть миллион» / театр «Миллениум» под руководством Валерия Пономаренко
- «Ловушка для мужа» / театр «Миллениум» под руководством Валерия Пономаренко
- «Здравствуйте, я ваша теща!» — Галина Ивановна, теща
Фильмография
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1977 | ф | Приезжая | Серафима Сергеевна, зоотехник (нет в титрах) |
| 1978 | ф | Летняя поездка к морю | Имя персонажа не указано |
| 1980 | ф | Люди в океане | Нина Орехова |
| 1981 | ф | Будем ждать, возвращайся | Валентина, подруга Томки |
| 1981 | ф | Восьмое чудо света | Лидия Павловна Лаврушина, тренер |
| 1982 | ф | Предчувствие любви | Ольга |
| 1982 | ф | Грибной дождь | Надя |
| 1982 | ф | Голос | медсестра Надя |
| 1983 | ф | Васса | Лиза, горничная |
| 1983 | ф | Торпедоносцы | Маруся, повариха |
| 1983 | ф | К своим! | бывшая жена Валеры |
| 1983 | ф | Поцелуй | Катюша |
| 1983 | ф | Раннее, раннее утро | Лиза |
| 1984 | ф | Если можешь, прости | Марина |
| 1985 | ф | Как молоды мы были | Тося |
| 1985 | ф | Город невест | Зоя |
| 1985 | ф | Опасно для жизни! | Тамара |
| 1986 | ф | Хорошо сидим! | Вера |
| 1988 | ф | Утреннее шоссе | Антонина |
| 1989 | ф | Леди Макбет Мценского уезда | Аксинья |
| 1990 | ф | Овраги | Настя Вавкина |
| 1990 | ф | Сукины дети | Серафима Михайловна Корзухина |
| 1991 | ф | Небеса обетованные | надзирательница в доме престарелых |
| 1992 | ф | Белый король, красная королева | Ирина Тищенко |
| 1992 | ф | Официант с золотым подносом | Роза |
| 1992 | ф | Воздушные пираты | пассажирка с выдающимся бюстом |
| 1992 | ф | Чёрный квадрат | Русланова, подполковник МУРа |
| 1993 | ф | Не хочу жениться! | Инга |
| 1993 | ф | Секретный эшелон | Горпина |
| 1994 | ф | Русское чудо | Маруся |
| 1994 | ф | Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина | Афродита Гладышева (в титрах названа Татьяной Гербачевской - Tatjana Gerbačevskaja) |
| 1995 | ф | Ширли-мырли | Бронислава Розенбаум, геолог |
| 1995 | ф | Ехай! | Люська, жена Петра |
| 1995 | ф | Крестоносец | мать Тоши |
| 1995 | ф | Мелкий бес | Ершиха, хозяйка квартиры |
| 1995 | ф | Роковые яйца | Мария |
| 1996 | ф | Последний курьер / Der letzte Kurier | фрау Бунин |
| 1997 | ф | Не валяй дурака | Зинаида Таратайкина |
| 1998 | ф | Дети понедельника | Маргарита |
| 1998 | ф | Кто, если не мы | знакомая Самохина |
| 1999 | ф | Криминальное танго | соседка |
| 2000 | ф | Артист и мастер изображения | Нина, бывшая жена Башлыкова |
| 2000 | ф | Шуб-баба Люба! | мать Кати |
| 2001 | с | Идеальная пара | парковщица |
| 2001 | с | Дракоша и компания | Пуделева |
| 2001 | ф | Мамука | Имя персонажа не указано |
| 2002 | ф | Лиса Алиса | мать Алисы |
| 2002 | ф | Интимная жизнь Севастьяна Бахова | Имя персонажа не указано |
| 2002 | с | Право на защиту | журналистка |
| 2003 | ф | Пассажир без багажа | мать Елизаветы Юрьевны |
| 2003 | с | Пан или пропал | Зося |
| 2003 | ф | Колхоз интертейнмент | Мария |
| 2003 | ф | А поутру они проснулись | продавщица |
| 2004 | с | Я тебя люблю | Ульяна |
| 2004 | ф | О любви в любую погоду | жена Ионеско |
| 2004 | с | Формула | Леонила Адольфовна |
| 2004 | с | Даша Васильева. Любительница частного сыска | Лариса Войцеховская / настоящая Полина Нестерова |
| 2004 | с | Женщины в игре без правил | Дуся, жена Николая |
| 2004 | с | Дети Арбата | мать Шарока |
| 2004—2006 | с | Моя прекрасная няня | Клара Карловна |
| 2005 | ф | Анна | Люба Сизова |
| 2005 | с | Самая красивая | Зина |
| 2005 | ф | Продаётся дача | хозяйка |
| 2005 | ф | Голова классика | Ольга Сергеевна Митрушина |
| 2005 | с | Девочка с севера | Белла Доудсен |
| 2005 | ф | Питер FМ | Татьяна Петровна |
| 2005 | ф | Любовница | Ира |
| 2005 | ф | Тайский вояж Степаныча | Начальник таможни |
| 2006 | ф | Рекламная пауза | Анна |
| 2006—2008 | с | Кто в доме хозяин? | тётя Роза |
| 2006 | с | Виола Тараканова. В мире преступных страстей | Роза Марченко, бабушка Маши Егоровой |
| 2006 | ф | Вы не оставите меня | педикюрша |
| 2006 | ф | Не было бы счастья... | Зоя Артуровна |
| 2006 | с | Осторожно, блондинки! | Валентина Андреевна |
| 2006 | ф | Студенты International | Селезнева |
| 2007 | ф | Прапорщик, или «Ё-моё» | Роза |
| 2007 | ф | Шекспиру и не снилось | Пелагея Львовна Жбанова |
| 2007 | с | Служба доверия | Анастасия Семёновна Шульгина |
| 2007 | с | Приключения солдата Ивана Чонкина | Раиса |
| 2007 | с | Ворожея | мать Маши |
| 2007—2008 | с | Атлантида | Раиса |
| 2007 | с | Если у Вас нету тёти... | тётя Люся |
| 2007 | ф | Лузер | Дуся |
| 2007 | ф | Натурщица | дама |
| 2008 | ф | Шут и Венера | Печёнкина |
| 2008 | ф | Неоконченный урок | мать Саши |
| 2008 | ф | От любви до кохання | мать Ромы |
| 2008 | ф | А я люблю женатого | Тамара Андросьевна |
| 2008 | ф | Белый холст | Вера Сергеевна |
| 2008 | с | Сваты | Валентина Петровна Будько |
| 2009 | ф | Какраки | тренер по плаванию |
| 2009 | с | Сваты 2 | Валентина Петровна Будько |
| 2009 | с | Сваты 3 | Валентина Петровна Будько |
| 2009 | ф | Будем на «ты» | Раиса Гавриловна |
| 2009 | с | Мой ласковый и нежный мент | почтальон |
| 2009 | с | Хозяйка тайги | Фая |
| 2009 | с | Сердце капитана Немова | Тамара Ивановна |
| 2010 | с | Дворик | Раиса Ермак |
| 2010 | ф | Банщик Президента, или Пасечники Вселенной | Мира Израилевна, ассистент по актёрам |
| 2010 | ф | А мама лучше! | Рая |
| 2010 | с | Сваты 4 | Валентина Петровна Будько |
| 2011 | ф | Новогодние сваты | Валентина Петровна Будько |
| 2011 | с | Пончик Люся | Клавдия |
| 2011 | с | Сваты 5 | Валентина Петровна Будько |
| 2011 | ф | Ночь одинокого филина | Елизавета Ивановна |
| 2012 | с | Сваты у плиты | Валентина Петровна Будько |
| 2012 | с | Сваты 6 | Валентина Петровна Будько |
| 2012 | ф | Новогодний переполох | Галина Сёменовна, администратор гостиницы |
| 2013 | с | Торговый центр | Валентина Фёдоровна, мать Гали |
| 2015 | с | Смешная жизнь | тётя Тася |
| 2015 | ф | Между нот, или Тантрическая симфония | Нина Васильевна, домработница |
| 2016 | ф | Магдалина | Матвеевна |
Напишите отзыв о статье "Кравченко, Татьяна Эдуардовна"
Примечания
- ↑ [donbass.ua/news/culture/2009/01/23/tatjana-kravchenko-naidite-moju-pervuju-ljubov.html Татьяна Кравченко: «Найдите мою первую любовь!»]
- ↑ [www.telepanorama.com//612/Tatjana-Kravchenko Татьяна Кравченко — Энциклопедия кино и ТВ]. [www.webcitation.org/6CZYORuAC Архивировано из первоисточника 1 декабря 2012].
- ↑ [document.kremlin.ru/page.aspx?1038837 Указ Президента РФ от 16.09.2002 № 990 «О присвоении почётных званий Российской Федерации»]
- ↑ [www.donbass.ua/news/culture/2009/01/23/tatjana-kravchenko-naidite-moju-pervuju-ljubov.html Татьяна Кравченко: «Найдите мою первую любовь!»].
- ↑ [pravo.gov.ru:8080/page.aspx?85818 Указ Президента Российской Федерации от 14 января 2014 года № 18]
Ссылки
- [www.ruskino.ru/acter/forum.php?aid=117 RUSKINO.RU Российские актеры и актрисы]. [www.webcitation.org/6CZYSAs43 Архивировано из первоисточника 1 декабря 2012].
- [www.lenkom.ru/actors/kravchenko/ Татьяна Кравченко на сайте Ленкома]
- [vk.com/club9259671 Официальное сообщество]
Отрывок, характеризующий Кравченко, Татьяна Эдуардовна
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
