Кража (фильм, 1970)
| Кража | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
126 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Кража» — советский двухсерийный чёрно-белый художественный телефильм, снятый режиссёром Александром Гордоном в 1970 году.
Сюжет
Из музея похищена шпага XVIII века. В краже подозревается сотрудник музея Алексей Буров, о котором известно, что он коллекционирует старинные произведения искусства. В частности, в его коллекции находится уникальная и дорогостоящая панагия Патриархов Московских и всея Руси Иоасафа, Никона и Филарета «Знамение Пресвятой Богородицы» — камея на ониксе без оправы работы неизвестного мастера XIV века. Буров приобрёл камею честным путём, но она была похищена из Патриаршей ризницы 30 ноября 1917 года.
Панагию Буров хотел отдать в музей, но именно в день его отъезда на международный аукцион за рубеж она якобы была украдена у него из квартиры. Милиция убеждена, что Буров инсценировал кражу панагии, чтобы за рубежом её продать. Во время обыска на чердаке находят похищенную из музея шпагу. Бурова арестовывают. Доказать его невиновность пытается полковник угрозыска Георгий Кузьмич Орефьев, тонкий психолог и профессионал в своём деле. Но сделать это оказывается нелегко, так как во всей истории замешаны и жена Бурова Ольга, которая хотела «засадить» своего мужа, и его любовница Наташа, на которой он даже хотел жениться, но которая вела двойную игру, а также и незнакомец, который часто названивал Бурову и предлагал купить панагию за большие деньги.
Вскоре по дороге в милицию (куда, чтобы постараться разъяснить всю ситуацию, отправились Ольга и Наташа, а также сотрудник музея и сослуживец Бурова — Николай Ребров) Ольгу и Реброва как ненужных свидетелей сталкивают на оживлённом перекрёстке под самосвал. Ольга умирает, а Ребров остаётся без сознания. Орефьев добивается полной искренности от Наташи, осознавшей в итоге свою вину во всей этой истории, выходит через неё на незнакомца с сообщником и предотвращает отправку панагии за границу.
В ролях
- Олег Борисов — Георгий Кузьмич Орефьев, следователь
- Эдуард Марцевич — Алексей Буров, сотрудник музея
- Татьяна Надеждина — Ольга, жена Бурова
- Ирина Азер — Наташа, любовница Бурова
- Андрей Попов — Александр Николаевич, скульптор
- Владимир Наумов — Николай Николаевич Абалин, полковник милиции
- Владлен Паулус — Сергей Иванович Дербенцев, капитан милиции
- Наталья Величко — Нина, сотрудница музея и подруга скульптора
- Николай Бурляев — Николай Ребров, сотрудник музея
- Михаил Еремеев — Михаил Аркадьевич Храмов, комиссар милиции
- Тамара Логинова — Вера Ивановна Земина, сотрудница музея
- Борис Голдаев — «Хозяин», «Битник»
- Юрий Горобец — Дмитрий Петрович Макаров, муж Веры Ивановны
- Наташа Иванова — Лена, дочь Бурова
- Валентина Владимирова — сотрудница музея
- Зинаида Воркуль — Марья (Клавдия) Ивановна, кассир музея
- Наталья Воробьёва — библиотекарь в музее
- Вагрич Бахчанян — в эпизодах
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Алексей Нагорный и Гелий Рябов
- Режиссёр-постановщик: Александр Гордон
- Оператор-постановщик: Дмитрий Моторный
- Художник-постановщик: Виталий Гладников
- Композитор: Николай Сидельников
- Текст песен: Булата Окуджавы
- Государственный симфонический оркестр кинематографии
- Дирижёр: Эмин Хачатурян
Технические данные
- Производство: 1970 года, СССР, Молдова-фильм
- Фильм снят по заказу Центрального Телевидения СССР
- Художественный телевизионный фильм, чёрно-белый, 1.26:1 (4:3), 126 мин.
- Жанр: Детектив
- Количество серий: 2
- Продолжительность каждой серии: 1 ч. 3 мин.
- Оригинальный язык: русский
- Премьера: 17 мая 1971 года (1 серия), 18 мая 1971 года (2 серия)
Напишите отзыв о статье "Кража (фильм, 1970)"
Ссылки
- «Кража» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [style.axworld.ru/L_9.html Слова песни «Чудесный вальс»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Кража (фильм, 1970)
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
