Крайчович, Рудольф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рудольф Крайчович
Дата рождения:

22 июля 1927(1927-07-22)

Место рождения:

Траковице, Чехословакия

Дата смерти:

29 октября 2014(2014-10-29) (87 лет)

Место смерти:

Братислава, Словакия

Страна:

Чехословакия Чехословакия → Словакия Словакия

Научная сфера:

лингвистика

Место работы:

Университет Коменского

Альма-матер:

Университет Коменского

Известен как:

автор миграционно-интеграционной теории происхождения словацкого языка

Ру́дольф Кра́йчович (словацк. Rudolf Krajčovič; 22 июля 1927, Траковице[sk], Чехословакия — 29 октября 2014, Братислава, Словакия) — словацкий лингвист, специалист по словакистике, доктор философии (1953), доктор наук (1984), профессор (1986) философского факультета[~ 1] Университета Коменского.
Сферой научной деятельности Р. Крайчовича были вопросы истории словацкого языка, исследование словацкой исторической диалектологии и ономастики. Р. Крайчович являлся членом различных лингвистических обществ и комиссий, включая комиссии при Международном комитете славистов, неоднократно принимал участие в работе международных форумов славистов[1][2].





Биография

Рудольф Крайчович родился в 1927 году в небольшом селении Траковице[sk], расположенном недалеко от города Глоговец в Западной Словакии. После завершения учёбы в Университете Коменского в Братиславе в 1949 году, он стал работать в этом учебном заведении в качестве ассистента на кафедре словацкого языка и литературы философского факультета. Позднее получил должность доцента, затем — профессора (1986), в 1992 году вышел на пенсию[1][2].

Вклад в науку

Большую часть исследований Рудольфа Крайчовича составляют работы, посвящённые истории словацкого языка и сравнительно-историческому и сопоставительному исследованию фонологии славянских языков. В число наиболее известных работ Р. Крайчовича входят «Происхождение юго-западных словацких диалектов и формирование их фонологической системы» (Pôvod juhozápadoslovenských nárečí a ich fonologický vývin, 1964), в которой заложены основы миграционно-интеграционной теории происхождения словацкого языка, эта работа была переиздана в 1974 году под названием «Словацкий язык и славянские языки. I. Праславянский генезис словацкого языка» (Slovenčina a slovanské jazyky I. Praslovanská genéza slovenčiny, 1974; издание на английском языке — A Historical Phonology of the Slovak Language, 1975). Р Крайчович является автором большого числа учебников для высшей школы, в частности, таких изданий, как «Формирование и развитие словацкого языка» (Vývin slovenského jazyka, 1961), «Об истории словацкого языка» (Náčrt dejín slovenského jazyka, 1966, 1971), «Методы лингвистической интерпретации» (Technika jazykovej interpretácie, 1966), «Справочник по истории словацкого языка» (Textová príručka k dejinám slovenského jazyka, 1979), «История происхождения и развития словацкого языка» (Pôvod a vývin slovenského jazyka, 1981), «История и диалектология словацкого языка» (Vývin slovenského jazyka a dialektológia, 1988), «Чешский и словацкий языки в памятниках дописьменной эпохи» (Čeština a slovenčina v starších archiváliách v predspisovnom období, 1983, 1991), «История словацкого литературного языка» (Dejiny spisovnej slovenčiny, 1990, 1994, 1996). Важное место в научных исследованиях Р. Крайчовича занимает также создание научно-популярных фильмов об истории словацкого языка — «Свидетельства истории словацкого языка» (Svedectvo dejín o slovenčine, 1977, 1980), «Великая Моравия в первом тысячелетии» (Veľká Morava v tisícročí, 1985)[1][2]. Р. Крайчович ввёл в научный обиход славистики понятие «генетический параллелизм» — «совокупность параллельных явлений, встречающихся в разных языках, в разном географическом окружении / среде», сложившихся вследствие как общих процессов развития, так и в результате тенденций, проявившихся в развитии минимум двух языков (1968)[3].

Помимо большого числа лекций, конференций, семинаров и симпозиумов в Словакии, Р. Крайчович принимал участие и в зарубежных славистических форумах: в Кракове (1963), в Скопье (1977), в Москве (лекции по истории словацкого языка на филологическом факультете МГУ, 1970—1971, 1975—1976, 1980—1981), в том числе на международных съездах славистов в Софии (1963), в Варшаве (1973) и в Братиславе (1993), на международных симпозиумах по ономастике в Липске (1969), Вроцлаве (1972), Кракове (1978), на симпозиуме придунайских народов в Регенсбурге (1967). Р. Крайчович является автором большого числа публикаций в лингвистических журналах и сборниках, в том числе изданных не только в Словакии, но и в Польше, Болгарии, Германии, России и других странах. Был членом редколлегии в изданиях Jazykovedný časopis и Zborník Filozofickej fakulty Univerzity Komenského, Philologica[2].

В 1957—1960 годах Р. Крайчович занимал должность секретаря Ассоциации словацких лингвистов Словацкой академии наук, в 1966—1968 был членом комитета этой организации, а в 1968—1972 был заместителем председателя ассоциации. В 1972—1973 Р. Крайчович занимал пост заместителя председателя Словацкого лингвистического общества. Он был членом комиссии по славянской ономастике при Международном комитете славистов[2].

Награды

В 1971 году в честь заслуг Р. Крайчовича в Университете Коменского была установлена мемориальная доска. В 1986 году он получил Памятную медаль Людовита Штура (Pamätná medaila Ľudovíta Štúra), а в 1995 году Памятную медаль Университета Павола Йозефа Шафарика (Pamätná medaila Univerzity Pavla Jozefa Šafárika). Также Р. Крайчович был награждён бронзовой (Bronzová medaila Univerzity Komenského, 1977), серебряной (Strieborná medaila Univerzity Komenského, 1987) и золотой (Zlatá medaila Filozofickej fakulty Univerzity Komenského, 1997) медалями Университета Коменского. Кроме того, он был награждён министром культуры Словацкой республики (pocta ministra kultúry Slovenskej republiky, 1997). В 2000 году получил медаль Матицы словацкой (medaila Matice slovenskej), в 2001 — Памятную медаль Философского факультета Университета Коменского (Pamätná medaila Filozofickej fakulty Univerzity Komenského)[1][2].

Основные книги и статьи

  1. Vývin slovenského jazyka, 1961.
  2. Súbor textov a cvičení zo slovenskej historickej gramatiky, 1963.
  3. Pôvod juhozápadoslovenských nárečí a ich fonologický vývin, 1964.
  4. Náčrt dejín slovenského jazyka, 1964.
  5. Technika jazykovej interpretácie so zameraním na vývin slovenského jazyka, 1966.
  6. Slovenčina a slovanské jazyky. Praslovanská genéza slovenčiny, 1974.
  7. A Historical Phonology of the Slovak Language, 1975.
  8. Svedectvo dejín o slovenčine, 1977.
  9. Pri prameňoch slovenčiny, 1978.
  10. Textová príručka k dejinám slovenského jazyka, 1979.
  11. Pôvod a vývin slovenského jazyka, 1981.
  12. Čeština a slovenčina v starších archiváliách v predspisovnom období, 1983.
  13. Veľká Morava v tisícročí slovami prameňov, legiend, kroník a krásnej spisby, 1985.
  14. Vývin slovenského jazyka a dialektológia, 1988.
  15. Dejiny spisovnej slovenčiny. Študijná príručka a texty., 1990.
  16. Živé kroniky slovenských dejín skryté v názvoch obcí a miest, 2005.

Напишите отзыв о статье "Крайчович, Рудольф"

Примечания

Комментарии
  1. ↑ В Чехии и Словакии на философских факультетах традиционно изучается более широкий круг дисциплин, чем в России.
Источники
  1. ↑ 1 2 3 4 [www.juls.savba.sk/ediela/slovenski_jazykovedci/2001-2005/Kraj%C4%8Dovi%C4%8D,%20Rudolf.html Knižné publikácie. Publikácie (plné verzie). Slovenskí jazykovedci. 1976—1985. Rudolf Krajčovič] (слов.). Jazykovedný ústav Ľudovíta Štúra Slovenskej akadémie vied. (Проверено 19 марта 2015)
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.osobnosti.sk/index.php?os=zivotopis&ID=59411 Rudolf Krajčovič] (слов.). Občianske združenie Osobnosti.sk (2004—2010). (Проверено 19 марта 2015)
  3. ↑ Жиго П.[sk] К проблеме картографирования субстантивных парадигм в диалектах славянских языков // Отв. ред. Л. Э. Калнынь Исследования по славянской диалектологии. Грамматика славянских диалектов. Механизмы эволюции. Утраты и инновации. Историко-типологические явления. — М.: Институт славяноведения РАН, 2013. — № 16. — С. 37. — ISBN 5-7576-0279-1.

Литература

  1. Krajčovič, R. Prehľad publikácií z jazykovedy, literárnej vedy, etnológie a histórie za roky 1998—2002 (výber). Ed. P. Žeňuch. Bratislava: Slovenský komitét slavistov — Slavistický kabinet SAV 2003, s. 43 — 44. ISBN 80-968971-1-X.
  2. Žigo, P.. Jubileum profesora Rudolfa Krajčoviča. Jazykovedný časopis, 2007, roč. 58, č. 1, s. 75 — 76.
  3. Majtán, M.. Životné jubileum prof. PhDr. Rudolfa Krajčoviča, DrSc. Slavica Slovaca, 2007, roč. 42, č. 1, s. 72.
  4. Žigo, P. Na osemdesiatiny profesora Rudolfa Krajčoviča. Historický zborník, 2007, roč. 17, č. 2, s. 241—242.
  5. Žigo, P. Životné jubileum profesora Rudolfa Krajčoviča. Slovenská reč, 2007, roč. 72, č. 4, s. 238—239.
  6. Kačala, J. Zastavenie pri vzácnom životnom jubileu profesora Rudolfa Krajčoviča. Kultúra slova, 2007, roč. 41, č. 5, s. 296—300

Отрывок, характеризующий Крайчович, Рудольф

– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Крайчович,_Рудольф&oldid=77468853»