Крак, Эрхард

Эрхард Крак
Обер-бургомистр Восточного Берлина
11 февраля 1974 года — 5 февраля 1990 года
Предшественник:	Герберт Фехнер
Преемник:	Кристиан Хартенауэр
Министр пищевой промышленности ГДР
1965 год — 1974 год
Глава правительства:	Вилли Штоф
Предшественник:	Курт Вестфаль
Преемник:	Удо-Дитер Ванге
Награды:

Эрхард Крак (нем. Erhard Krack; 9 января 1931, Данциг — 13 декабря 2000, Берлин) — немецкий политик, член СЕПГ. Третий обер-бургомистр Восточного Берлина.

Биография

Эрхард Крак получил профессию монтажника и в 1951 году вступил в СЕПГ. В 1951 году поступил в Ростокский университет, где изучал экономические науки, работал производственным ассистентом на Варновской верфи в Варнемюнде. В 1963 году был избран председателем Ростокского окружного экономического совета. В 1965—1974 годах входил в Совет министров ГДР на должности министра пищевой промышленности. В 1974—1990 годах занимал должность обер-бургомистра столицы ГДР. Депутат Народной палаты ГДР и член ЦК СЕПГ. На посту городского главы уделял большое внимание реконструкции Берлина, в частности Жандарменмаркта, Фридрихштрассе и Николаифиртеля.

На муниципальных выборах 7 мая 1989 года Крак как председатель избирательной комиссии в Восточном Берлине принимал активное участие в подтасовке результатов выборов в пользу единого списка под руководством СЕПГ. На церемонии открытия Бранденбургских ворот Эрхард Крак присутствовал вместе с правящим бургомистром Западного Берлина Вальтером Момпером и федеральным канцлером Гельмутом Колем.

12 февраля 1990 года Крак заявил о своей отставке, признав фальсификацию муниципальных выборов в Восточном Берлине в 1989 году. С учётом его признания в 1993 году Эрхард Крак был приговорён к лишению свободы сроком на 10 месяцев, которое было заменено на условный срок. Крак согласился с приговором и назвал фальсификацию выборов «непростительным проступком». 27 февраля 1990 года городское собрание избрало Кристиана Хартенхауэра преемником Крака на посту обер-бургомистра. Хартенхауэр занимал должность временно до первых свободных выборов в мае 1990 года. Эрхард Крак похоронен на кладбище в Панкове.

Ссылки

• [bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3B-1424.html?ID=1871 Биография  (нем.)]
• [www.munzinger.de/search/go/document.jsp?id=00000013929 Биография  (нем.)]
• [www.luise-berlin.de/Historie/spitze/zukap5/ErhardKrack.htm Биография  (нем.)]

Отрывок, характеризующий Крак, Эрхард

– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.