Кранихфельд, Андрей Сергеевич
| Андрей Сергеевич Кранихфельд | |
 | |
| Имя при рождении: |
Андрей Сергеевич Кранихфельд |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Партия: |
РСДРП |
Андрей Сергеевич Кранихфельд (3 августа 1902, Самара — 20 июля 1938, Красноярск) — советский оппозиционный политический деятель, меньшевик. Один из лидеров Российского социал-демократического союза рабочей молодёжи. Племянник Юлия Мартова.
В 1920 году стал одним из организаторов Московского Союза социал-демократической рабочей молодёжи (СДСРМ). До запрещения партии меньшевиков печатал на шапирографе журнал «Юный пролетарий», где были опубликованы его статьи: «Молодёжь и увлечение военщиной», «Юношеские движения после войны».
20 февраля 1921 года арестован в Киеве, но вскоре освобождён. Спустя пять дней арестован в Москве и заключён в Бутырскую тюрьму, затем переведён во Владимирскую тюрьму. 17 ноября 1921 освобождён. 30 ноября года выбран, будучи студентом, в Московское бюро социал-демократического союза молодёжи.
В ночь на 23 февраля 1922 года вновь арестован. 21 марта вновь оказался в Бутырской тюрьме, затем был выслан в Курскую губернию. Осенью 1922 бежал из ссылки в Харьков, где опять был арестован. Бежал из тюрьмы в Харькове и в конце года вновь арестован в Харькове. Об очередном освобождении достоверных данных нет.
Вновь арестован 6 сентября 1923 в Ирпене во время конференции социал-демократической молодежи. Переведён в Бутырскую тюрьму. Объявлял восьмидневную голодовку. В ноябре был заключён на 3 года в Соловецкий лагерь особого назначения, где находился по сентябрь 1925. Затем был переведён в Тобольский политизолятор, затем в Таганскую тюрьму, затем в Бутырскую тюрьму. В 1927—1929 гг. находился в ссылке в Кара-Калпакии.
После ссылки жил в Саратове вместе с дядей Сергеем Осиповичем Цедербаумом (Ежовым). В сентябре 1930 года был арестован за связи с ним. Сначала содержался в Саратовском изоляторе, затем переведён в Челябинский изолятор. Затем был сослан в Сталинград, а затем в Астрахань. В 1935—1936 гг. жил в ссылке в Томской области, работал счетоводом. Вновь арестован 8 марта 1936 года и приговорён к 5 годам ссылки за контрреволюционную агитацию. В новой ссылке жил в Минусинске.
Расстрелян в Красноярске вместе с ещё 13 меньшевиками 20 июля 1938 года по приговору выездной коллегии Верховного Суда СССР.
Реабилитирован 19 февраля 1990 года Саратовской областной прокуратурой.
Семья
- Отец: Сергей Николаевич Кранихфельд (1871—1914) — социал-демократ, меньшевик. В начале 1900-х передал полученное наследство на организацию II съезда РСДРП и издание газеты «Искра». Потомок немца Иоганна Кранихфельда, который в XVIII веке переехал в Россию, был переведен из лютеранства в православие, крещен и назначен лейб-медиком Двора. Грамота об этом хранилась в семье, была изъята во время одного из обысков и пропала. Известно, что Иоганн Кранихфельд был профессором гигиены Берлинского университета.
- Мать: Надежда Осиповна Кранихфельд (Цедербаум, 1875—1923) — родная сестра Юлия Мартова. Когда она умирала, на её глазах был сделан обыск. Ни её родного брата Сергея Осиповича, ни сына на похороны из тюрем не выпустили.
- Сестра: Людмила Сергеевна Кранихфельд (1904—1990).
- Сестра: Виктория Сергеевна Кранихфельд (1905—1983).
Напишите отзыв о статье "Кранихфельд, Андрей Сергеевич"
Примечания
Ссылки
- [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kranihfeld_as.html Кранихфельд Андрей Сергеевич]
- [socialist.memo.ru/books/perli/martov/martov09.htm Б. М. Сапир. Мартов и его близкие. Андрей Кранихфельд: К истории движения социал-демократической молодежи в России]
- [www.vpeshkov.ru/moi-publikaci/poslednii-menshevik.html Последний меньшевик]
- [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=11766 Попова (Цедербаум) Т. Ю. Судьба родных Л. Мартова в России после 1917 года. — М. : Россия молодая, 1996. — 63 с.]
- [www.vse-adresa.org/book-of-memory/bukva-10/name-144/surname-21/repression-0 Книга Памяти Жертв Коммунистического Террора. Кранихфельд Андрей Сергеевич]
- [samlib.ru/l/lew_i_k/part1.shtml Лев Кранихфельд. История моей жизни]
- [aboriginals.narod.ru/ElenaKabo20.htm Владимир Кабо. Послесловие к очерку «Руся»]
Отрывок, характеризующий Кранихфельд, Андрей Сергеевич
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
