Крапивница

Эта статья о кожном заболевании; о бабочке см.: Крапивница (бабочка).

Крапивница
Крапивная сыпь на руке
МКБ-10	L50.
МКБ-9	708
MedlinePlus	000845
eMedicine	[search.medscape.com/emedicine-search?queryText=Urticaria topic list]
MeSH	D014581

Крапи́вница (лат. urticaria), называемая иногда крапивная лихорадка, крапивная сыпь, уртикария — кожное заболевание, дерматит преимущественно аллергического происхождения, характеризующееся быстрым появлением сильно зудящих, плоско приподнятых бледно-розовых волдырей (лат. urtica), сходных по виду с волдырями от ожога крапивой.

Крапивница может быть самостоятельной (обычно аллергической) реакцией на какой-либо раздражитель, либо является одним из проявлений какого-либо заболевания.

Клинические формы

Различают острую и хроническую формы крапивницы. Острая форма крапивницы продолжается несколько дней или одну-две недели. Хроническая форма протекает с рецидивами многие месяцы или даже годы, при этом могут чередоваться почти ежедневные высыпания и различные по длительности светлые промежутки.

Выделяют так называемую «искусственную крапивницу» (синонимы: аутографизм, уртикарный дермографизм). Под этим подразумевают появление отёчной волдыреобразной полосы на коже после того, как по ней провели, например, ногтём. У лиц, страдающих обычной крапивницей, часто можно вызвать подобные явления.

Некоторые авторы описывают атипичную форму крапивницы, хроническую стойкую папулёзную крапивницу. Включение этого редко встречающегося дерматоза в понятие «крапивница» оспаривается как малообоснованное.

Кроме того, есть редкое заболевание «мастоцитоз», некоторые формы которого иногда называют «пигментной крапивницей». Пигментная крапивница ничего общего с собственно крапивницей не имеет.

Лечение крапивницы состоит в отыскании аллергена и его устранении. Обычно это легко сделать в отношении острой крапивницы. При хроническом течении крапивницы требуется более тщательное обследование, включающее в себя подробную историю заболевания, анализа крови, мочи и кала, а также в некоторых случаях и рентгенологическое исследование. При крапивнице помогают антигистаминные препараты — это главное лечение, холодные компрессы и успокаивающие зуд лосьоны. В тяжёлых случаях иногда приходится прибегать к кортикостероидам. Если отёк распространяется на большие участки тела и захватывает слизистые оболочки тела, создавая угрозу жизни, то приходится использовать экстренные меры — введение больших доз активных стероидов и адреналина (эпинефрина).

По клинико-патогенетическим вариантам различаются:

Физическая крапивница

• дермографическая
• крапивница, вызванная давлением
• холодовая
• вибрационная

Особые формы

• холинергическая
• адренергическая
• контактная
• аквагенная

Исторически, к крапивнице были также отнесены:

• пигментная крапивница (мастоцитоз)
• уртикарный васкулит
• наследственная холодовая крапивница.

Эпидемиология

Крапивница — очень распространенное заболевание. Примерно каждый третий человек перенёс крапивницу в течение жизни хотя бы один раз. Наиболее часто заболевание встречается у женщин в возрасте 20-60 лет, что может быть связано с особенностями их нейроэндокринной системы.

Этиология

Ведущим механизмом развития крапивницы является реагиновый механизм повреждения. В качестве аллергена чаще выступают лекарственные препараты (антибиотики, рентгено-контрастные вещества и др.), сыворотки, гамма-глобулины, бактериальные полисахариды, пищевые продукты, инсектные аллергены. Второй тип механизмов повреждения может включаться при переливании крови. Иммуннокомплексный механизм может включаться при введении ряда лекарственных препаратов, антитоксических сывороток и гамма-глобулина.

Псевдоаллергическая крапивница является следствием воздействия либераторов гистамина, активаторов системы комплемента или калликреин-кининовой системы (лекарственные препараты, физические факторы, пищевые продукты, содержащие ксенобиотики).

Согласно данным систематического обзора, паразиты являются достаточно редкой причиной хронической крапивницы. Авторы обзора высказываются против пробного противопаразитарного лечения у больных хронической крапивницей при отсутствии лабораторного и анамнестического подтверждения инфекции.

Патогенез

Основным медиатором, вызывающим развитие крапивницы, является гистамин, который образуется и накапливается в тучных клетках (мастоцитах). Дегрануляция тучных клеток и выброс гистамина в окружающие ткани и кровь могут быть обусловлены как иммунными, так и неиммунными механизмами (в том числе физическими и химическими).

Общим патогенетическим звеном для всех клинических разновидностей крапивницы является повышенная проницаемость сосудов микроциркуляторного русла и острое развитие отёка вокруг этих сосудов.

Лечение

Основой терапии для лиц, склонных к крапивнице, является обучение пациентов избеганию триггеров и своевременному приёму антигистаминных препаратов.

Хроническая крапивница, трудно поддающаяся лечению, может привести к значительной потере трудоспособности. В отличие от острой формы, для пациентов с хронической крапивницей явные триггеры установить не удаётся в 50-80 % случаев. 50 % людей с хронической крапивницей находятся в ремиссии в течение 1 года.

В целом лечение является симптоматическим. Лицам с хронической крапивницей могут понадобиться другие лекарства в дополнение к антигистаминным препаратам, чтобы контролировать симптомы. Пациенты, у которых крапивница сопровождается отёком Квинке (ангионевротический отёк), требуют экстренного лечения с внутривенным введением эпинефрина (Адреналин), преднизолона (Медопред) и ингаляцией кислорода.

Рекомендации по лечению хронической крапивницы были опубликованы профессиональными группами аллергологов и дерматологов. По состоянию на 2014 год американская практика лечения включает в себя ступенчатый подход. Шаг 1 состоит из H1-гистаминоблокаторов второго поколения. Системные глюкокортикоиды могут также быть использованы для тяжёлых эпизодов заболевания, но не должны применяться в течение длительного срока из-за их длинного списка побочных эффектов. Шаг 2 состоит из увеличения дозы антигистаминых препаратов, добавления других антигистаминных препаратов или добавления антагониста рецептора лейкотриена (монтелукаст). Шаг 3 заключается в добавлении или замене текущего лечения на гидроксизин (Атаракс) или доксепин (Синекван). Если пациент не реагирует должным образом на действия 1-3, то считается, что у него имеются рефрактерные симптомы. В этом случае могут быть использованы противовоспалительные препараты (дапсон, сульфасалазин) и иммунодепрессанты (циклоспорин, сиролимус, омализумаб). Эти варианты ниже описаны более подробно.

Антигистамины

Антигистаминные препараты, которые блокируют H1-рецепторы гистамина, являются первой линией терапии. Антигистаминные препараты первого поколения, такие как дифенгидрамин (димедрол) или гидроксизин (Атаракс) блокируют как центральные, так и периферические рецепторы Н1, потому могут быть очень седативными. Антигистаминные препараты второго поколения, такие как лоратадин (Кларитин), цетиризин (Зиртек), или дезлоратадин (Кларинекс), избирательно блокируют только периферические рецепторы H1 и, следовательно, являются менее седативными, менее антихолинергическими и вообще более предпочтительными, чем антигистаминные препараты первого поколения. Чтобы получить максимальный терапевтический эффект, важно принимать антигистаминные препараты постоянно, а не только в случае обострений. Те пациенты, которые не реагируют на максимальные дозы H1-антигистаминных препаратов, могут получать Н2-антигистаминные препараты. Однако, не все комбинации являются полезными. Исследования показали лучший эффект от комбинаций гидроксизина с циметидином, но не от комбинаций цетиризина и циметидина.

Системные стероиды

Оральные (то есть принимающиеся через рот) глюкокортикоиды являются эффективными в борьбе с симптомами хронической крапивницы, однако они имеют обширный список побочных эффектов, таких как подавление функции надпочечников, увеличение массы тела, остеопороз, гипергликемия и т. д. Таким образом, их использование должно быть ограничено до нескольких недель. Кроме того, одно исследование показало, что системные глюкокортикоиды в сочетании с антигистаминными препаратами не ускоряют купирование симптомов по сравнению с применением только антигистаминных препаратов.

Антагонисты рецепторов лейкотриенов

Лейкотриены высвобождаются из тучных клеток вместе с гистамином. Такие препараты как монтелукаст (Сингуляр, Монтелар) и зафирлукаст (Аколат) блокируют рецепторы лейкотриена и могут быть использованы в качестве дополнения к лечению или применяться в качестве отдельного метода для пациентов с крапивницей. Важно отметить, что эти препараты могут быть более полезными для тех пациентов, у которых крапивница была индуцирована приёмом нестероидных противовоспалительных препаратов.

Другие препараты

Другие варианты лечения сложных случаев хронической крапивницы включают противовоспалительные препараты, омализумаб и иммунодепрессанты. Противовоспалительные препараты: дапсон (Aczone, Акзон, Аллерган), сульфасалазин (Azulfidine, Salazopyrin, Sulazine) и гидроксихлорохин (Axemal, Dolquine, Quensyl, Плаквенил, Иммард).

Дапсон подавляет развитие герпетиформного дерматита предположительно вследствие способности ингибировать ферменты или проявлять окисляющие свойства, либо в результате иммунотропного (иммуносупрессивного) эффекта. Он применяется в терапии рефрактерных случаев крапивницы и противопоказан пациентам с тяжёлой анемией, дефицитом глюкозо−6-фосфатдегидрогеназы или метгемоглобинредуктазы.

Сульфасалазин, производное 5-аминосалициловой кислоты, как полагают, влияет на высвобождение аденозина и ингибирует дегрануляцию тучных клеток, опосредованную иммуноглобулином E. Сульфасалазин это хороший вариант для людей с анемией, которые не могут принимать Дапсон.

Гидроксихлорохин это противомалярийное средство, которое подавляет Т-лимфоциты. Он дешёвый, но требует более длительной терапии, чем дапсон или сульфасалазин.

Омализумаб был одобрен FDA в 2014 году для пациентов, страдающих хронической крапивницей, в возрасте 12 лет и старше. Он представляет собой моноклональное антитело, направленное против IgE. Значительное уменьшение зуда и улучшение качества жизни обнаружено в III фазе многоцентрового рандомизированного испытания.

Иммунодепрессанты используются как последняя линия терапии, их применение откладывают для тяжёлых случаев из-за их потенциально тяжёлых побочных эффектов. В перечень иммунодепрессантов, используемых для лечения крапивницы, включают циклоспорин (Сандиммун, Экорал, Рестасис), такролимус (Протопик, Програф, Адваграф), сиролимус (Рапамицин) и микофенолата мофетил (СеллСепт, Майсепт, Супреста). Ингибиторы кальциневрина, такие как циклоспорин и такролимус, подавляют реакцию тучных клеток и ингибируют Т-клеточную активность. Некоторые эксперты рекомендуют их для лечения тяжёлых симптомов. Применение сиролимуса и микофенолата мофетила для лечения хронической крапивницы основано на меньшем количестве данных, но отчёты показывают их эффективность.

См. также

• Атопический дерматит
• Болезнь Шамберга

Литература

• Колхир П. В. [www.allergya.ru/pafiledb/uploads/04f9f1010b2e092e16269382a49af526.pdf Крапивница и ангиоотёк]. — М.: Практическая медицина, 2012. — 363 с. — ISBN 5-98811-228-5.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_medicine/15328/Крапивница Крапивница]. Медицинская энциклопедия. [www.webcitation.org/69hjyORUY Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
• [www.allergya.ru/portal.php?page=6 Крапивница и отёк Квинке. Информация и фотографии для пациентов и врачей, основанные на данных доказательной медицины]
• [www.medpunkt.org/venerologiya_dermatologiya/krapivnitsa_lechenie_i_simptomy.html Крапивница — сиптомы, признаки и лечения. Фотографии крапивницы]

Отрывок, характеризующий Крапивница

«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.