Красавица и Чудовище (мультфильм)

Красавица и Чудовище
Beauty and the Beast
Жанр	семейный, мелодрама, мюзикл, сказка
Режиссёр	Гари Труздейл Кирк Уайз
Продюсер	Дон Хан
Автор сценария	Линда Вулвертон Роджер Аллерс Келли Эзбери
Роли озвучивали	Пейдж О'Хара Робби Бенсон Ричард Уайт Джерри Орбах Дэвид Огден Стайрз Анджела Лэнсбери Брэдли Пирс
Композитор	Алан Менкен
Студия	Walt Disney Feature Animation
Длительность	Театральная версия: 84 мин. Расширенная версия: 89 мин.
Премьера	22 ноября 1991
Бюджет	25 млн долл.
Сборы	424 967 620 долл.
BCdb	[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=5-Beauty_And_The_Beast.html подробнее]

«Краса́вица и Чудо́вище» (англ. Beauty and the Beast) — тридцатый по счёту полнометражный мультипликационный фильм студии «Walt Disney Pictures». Премьерный показ состоялся 22 ноября 1991 года в кинотеатрах США. Фильм является экранизацией одноимённой сказки Жанны-Мари Лепренс де Бомон про красивую девушку, заточённую в замке ужасным монстром. Этот фильм является первой анимационной картиной, которая была выдвинута на премию Американской академии киноискусства «Оскар» в номинации «Лучшая картина».

Анимация выполнена в традиционном диснеевском стиле. Выпущен на VHS в 1992 году компанией Walt Disney Home Video. В России в 1990-е мультфильм известен на «пиратской» VHS-копии в авторских одноголосых переводах Андрея Гаврилова и Алексея Михалёва.

Обзор

Фильм Линды Вулвертон снят по сценарию Роджера Аллерса, который является адаптацией сказки «Красавица и Чудовище» Жанны-Мари Лепренс де Бомон (в титрах не указано). Режиссёры фильма Гари Труздейл и Кирк Вайс. Музыка Алана Менкена и Говарда Эшмана.

Кассовые сборы составили 146 млн долларов. Фильм стал третьим наиболее успешным фильмом 1991 года после «Терминатор 2: Судный День» и «Робин Гуд: Принц воров». Также это самый успешный анимационный фильм Диснея для своего времени.

Анимационный фильм награждён премией «Оскар» в номинациях «Лучшая подборка музыки для фильма», «Лучшая Песня» (Алан Менкен и Говард Эшман «Beauty and the Beast», звучащая в конце фильма в исполнении Селин Дион и Пибо Брайсона). Две других песни Менкена и Эшмана из фильма также были выдвинуты в номинациях «Лучшая Музыка» и «Лучшая Песня» («Be Our Guest» и «Belle»). «Красавица и Чудовище» также был выдвинут на соискание премии в номинациях «Лучший Звук» и «Лучший Фильм».

В 2002 году Библиотекой Конгресса США фильм был занесён в Национальный кинорегистр как культурное достояние.

Комикс, основанный на фильме, был выпущен издательством «Disney Comics» в 1992 году. Позже компания «Marvel Comics» издала серию комиксов с таким же названием.

Фильм лёг в основу бродвейского мюзикла «Красавица и чудовище», который впоследствии имел огромный коммерческий успех, что подтверждают многочисленные номинации на премию «Тони». Этот мюзикл стал первой в ряду диснеевских сценических постановок. По фильму были выпущены также книга, написанная Диснеем, и сборник комиксов.

11 ноября 1997 году вышло продолжение фильма под названием «Красавица и Чудовище: Чудесное Рождество» в издании direct-to-video (досл. в переводе с англ. — «сразу на видео»). Также следом за ним 17 февраля 1998 года вышел мидквел под названием «Красавица и чудовище: Волшебный мир Белль».

В 2002 году фильм был переиздан в специальной редакции на DVD «Beauty and the Beast Special Edition», а в 2010 году мультфильм был переиздан на DVD и Blu-ray, под названием «Beauty and the Beast: Diamond Edition».

Красавица (Belle) исполнила роль одной из семи «Принцесс Сердца» в игре «Kingdom Hearts» от компании Disney/Squaresoft. Фрагмент местности из «Красавица и чудовище», именуемый Мистическая глушь (Fabled Countryside), был задействован в продолжении игры «Kingdom Hearts II». Эти игры по мотивам фильма реализованы для игровой приставки Playstation 2.

Сюжет

Уродливая старуха набрела на замок принца. Она попросила того пустить её погреться и смогла предложить в качестве благодарности только розу. Бессердечный принц прогоняет её, потому что она ему неприятна. Старуха предупреждает его, что истинная красота скрыта в глубине сердца и невидима. Юнец отказывает ей снова, и тогда она принимает свой настоящий облик прекрасной и могущественной колдуньи. Принц пытается извиниться перед ней, но уже поздно, и она в наказание превращает его в чудовище, а на замок и всех его обитателей накладывает заклятие. Роза, которую ему предлагала колдунья, оказалась волшебной, она должна цвести, пока ему не исполнится 21 год. Если он встретит девушку и они полюбят друг друга, заклятие исчезнет. Однако это должно случиться прежде, чем опадёт последний лепесток волшебной розы, иначе юноша навсегда останется чудовищем. Ему почти 21 год, и он пребывает в отчаянии, задаваясь вопросом, кто же сможет полюбить его в этом обличье.

«Красавицей» зовут девушку по имени Белль, которая живёт со своим отцом Морисом, который известен своими экстравагантными изобретениями, в маленьком французском городке. Её красота привлекла внимание местного охотника Гастона, но Белль считает его «грубым и заносчивым», и игнорирует его.

Однажды Морис решает продемонстрировать своё последнее изобретение на ярмарке. По пути он заблудился в лесу. Волки преследуют его, и его конь Филипп, испугавшись, спасается бегством. Морис бежит вслепую через лес и в конце концов набредает на замок чудовища. Слуги замка в образе различной домашней утвари заботятся о нём, пока не возвращается Чудовище. Чудовище удерживает Мориса как своего пленника, считая его «нарушителем границы».

Белль очень удивлена, когда видит, что Филипп вернулся назад без хозяина. С помощью лошади девушка находит путь к замку. Там она предлагает Чудовищу взять в плен её вместо отца. Чудовище соглашается и отсылает Мориса назад в деревню.

Чудовище выделяет Белль собственную комнату и разрешает ей ходить по замку везде, где она только пожелает, кроме Западного Крыла — старой комнаты Чудовища. Чудовище приглашает Белль на обед, но та отказывается прийти, и он запрещает слугам кормить её, если она не будет есть с ним. Позже, несмотря на запрет, слуги Чудовища развлекают гостью изысканным обедом. Во время экскурсии по замку Белль входит в запрещённое Западное Крыло. Вскоре Белль видит розу. Девушка подходит, чтобы взять её, но внезапно вернувшееся Чудовище приходит в ярость и прогоняет её. Пленница быстро покидает замок, и тут же сталкивается в лесу со стаей волков, и прибывшее на помощь Чудовище оказывается её единственным защитником. Со временем Красавица и Чудовище влюбляются друг в друга, и он становится более человечным. Однажды Чудовище устраивает для Белль романтический вечер и собирается признаться ей в любви, но замечает её грусть. На его вопрос, что с ней, девушка отвечает, что хочет увидеть отца. Чудовище даёт ей волшебное зеркало, которое «может показать всё, что она пожелает увидеть». В нём Белль видит, что её отец болен и умирает в лесу, поскольку попытался найти замок, чтобы вернуть её. Чудовище решает освободить пленницу. Последняя находит отца, и вместе они возвращаются домой. Однако Гастон приходит с разъярённой толпой и угрожает упрятать Мориса в приют для умалишённых, если Белль не согласится выйти за него замуж. Она отчаянно старается доказать, что её отец нормальный, и с помощью волшебного зеркала показывает собравшимся изображение Чудовища. Разгневанный Гастон убеждает толпу, что Чудовище является ужасной угрозой обществу, и призывает всех убить его. Заколдованные обитатели замка сражаются против многочисленной толпы и прогоняют её. Гастон же находит Чудовище и нападает на него. Чудовище не сопротивляется — пока сама Белль не появляется в замке снова. Однако в тот самый момент, когда Чудовище вот-вот должно убить Гастона, оно отпускает его, приказав ему уйти. Как только Чудовище и Белль воссоединяются, Гастон наносит ему ударом кинжала смертельную рану, однако срывается в пропасть. Чудовище умирает, и в последний момент Белль говорит ему, что любит его, тем самым разрушив заклятие. Чудовище превращается обратно в принца, страшный замок снова становится прежним вместе с заколдованными слугами. Всё заканчивается свадьбой принца и Белль.

Персонажи

• Белль (фр. Belle, в переводе с фр. — «красавица») — девушка из французского городка, дочка изобретателя Мориса. Самая красивая девушка в городе. Очень любит читать книги, чем сильно выделяется из всех. За это качество многие жители также считают её странной. Белль умная, смелая и самостоятельная, отчаянно желающая вырваться из скучной атмосферы родного города. Иногда в шутку её называют «Мисс Всезнайка» из-за страсти к книгам. Очень любит своего отца, из-за него согласилась остаться в замке Чудовища вместо него. Порой она любит покомандовать.
• Чудовище (англ. Beast) — принц, который был превращён волшебницей в минотавра из-за отсутствия у него чувства сострадания и умения любить. Полюбить кого-то и быть любимым в ответ — это единственный способ разрушить заклятие, поэтому Чудовище отчаянно хочет влюбиться в первую попавшуюся девушку и чтобы она его тоже полюбила. Когда же он, наконец, находит её, то оказывается, что поспешность и излишняя настойчивость только препятствуют его цели.
• Гастон (фр. Gaston) — главный антагонист фильма. Гастон — высокий, сильный, чрезвычайно мускулистый городской охотник, обладающий мужественно красивой внешностью. Гастон считает себя неотразимым и желанным, у него завышенная самооценка, повышающаяся ещё больше из-за мнения о нём многих молодых девушек в городке. Постоянно старается привлечь к себе внимание Белль, отчаянно влюблен в неё и делает всё, чтобы сделать её своей женой. Имеет лучшего друга, а точнее «мальчика на побегушках» по имени ЛеФу, который часто получает от Гастона «кренделей».
• Люмьер (фр. Lumiere) — метрдотель замка, был превращён в канделябр, когда было наложено заклятие. На редкость гостеприимен. Разговаривает с сильным французским акцентом.
• Когсворт (англ. Cogsworth) — дворецкий замка, всегда старается поддерживать порядок, чтобы всё было на своих местах, и очень стремится угодить своему хозяину, Чудовищу. Немец. Был превращён в каминные часы, когда было наложено заклятие.
• Мадам Потт (англ. Mrs. Potts) — домохозяйка замка, была превращена в заварной чайник, а её дети (в том числе Чип) — в чайные чашки.
• Чип (англ. Chip) — сын миссис Поттс, превращённый в чашку, когда было наложено заклятие.
• Фифи (фр. Fifi, иногда упоминается как Бабетта) — горничная замка, была превращена в метёлку для удаления пыли. Подруга (возлюбленная) Люмьера.
• Мадам де ля Гранд-Буш (англ. Madame de la Grand-Bouche) — гардеробщица замка, бывшая оперная певица; была превращена в платяной шкаф. Неуклюжа. Единственный из основных заколдованных персонажей, которого не показали в человеческом облике.
• Морис (фр. Maurice) — отец Белль, добродушный старичок небольшого роста. Изобретатель. Очень любит свою дочь и поощряет все её интересы и увлечения. За экстравагантные изобретения жители городка считают его сумасшедшим.
• Лефу (фр. LeFou) — тщедушный, низкорослый приятель Гастона, точнее его «мальчик на побегушках». Глуп, за свои глупые выходки регулярно получает от Гастона «кренделей»; «le fou» по-французски означает «дурак».
• Месье Д’Арк (фр. Monsieur D'Arc) — злой и подлый чиновник, которому Гастон рассказал о своём плане и тот согласился выполнить его за золотые монеты. Когда он стоял у двери дома Белль, то быстро перебирал пальцами как старик-ведун.

Озвучивание

• Белль — Пейдж О'Хара
• Чудовище/принц Адам — Робби Бенсон
• Гастон — Ричард Уайт
• Люмьер — Джерри Орбах
• Когсворд — Дэвид Огден Стиерс
• Мадам Потт — Анджела Лэнсбери
• Чип — Брэдли Майкл Пирс
• Морис — Рекс Эверхарт
• Лефу — Джесси Корти
• Филипп — Хэл Смит
• Платяной шкаф — Джо Энн Уорли

В эпизодах

• 2 местных красотки — Мэри Кей Бергман
• Плита — Брайан Каммингс
• Продавец книг — Элвин Эпштейн
• Месье д’Арк — Тони Джей
• Булочник — Алек Мёрфи
• Метёлка для смахивания пыли — Кимми Робертсон
• Местная красотка — Кэт Суси
• Текст от автора — Дэвид Огден Стайерс
• Скамеечка для ног — Фрэнк Уэлкер

Русский дубляж

Фильм дублирован студией «Нева-1» по заказу компании «Disney Character Voices International» в 2002 году.

• Режиссёр дубляжа: Людмила Демьяненко
• Переводчик: Ирина Вигдорчик
• Автор синхронного текста и стихов: Елена Ставрогина
• Музыкальный руководитель: Александр Никифоров
• Звукорежиссёр: Оксана Стругина
• Звукомонтажёр: Светлана Иванова
• Звукорежиссёр перезаписи: Антонина Балашова
• Творческий консультант: Мариуш Яворовский

Роли дублировали

• Белль — Сауле Искакова
• Чудовище/принц Адам — Олег Куликович/Александр Никифоров (вокал)
• Гастон — Андрей Тенетко/Алексей Гурьев (вокал)
• Лефу — Андрей Матвеев
• Мадам Потт — Елена Дриацкая
• Люмьер — Виктор Костецкий
• Когсворд — Игорь Шибанов
• Морис — Николай Федорцов
• Чип — Артём Сергеев
• Шкаф — Елена Терновая
• Метёлка для пыли — Светлана Репетина
• Плита — Сергей Воробьёв
• Месье д’Арк — Борис Улитин
• Местная красотка — Инна Шеина
• Диктор — Валерий Никитенко
• Булочник — Александр Борисов

В эпизодах

• Ольга Аршанская
• Ксения Бржезовская
• Игорь Добряков
• Ольга Горенкова
• Лариса Антонова
• Мария Тарчевская

Вокальные партии

• Юлия Андрушкевич
• Надежда Гандель
• Екатерина Топоркова
• Любовь Емелина
• Лидия Бех-Иванова
• Сергей Савойский
• Кирилл Говорин
• Антон Росицкий
• Никита Захаров
• Сергей Кузьмин
• Игорь Соловьёв
• Григорий Синяпкин
• Алексей Жуков

Даты выхода «Красавицы и Чудовища» в разных странах

Оригинальные показы

• США  — 29 сентября 1991 года (Международный кинофестиваль в Нью-Йорке), 13 ноября 1991 года (Голливуд, Калифорния, премьера), 22 ноября 1991 года (широкий прокат)
• Колумбия  — 25 ноября 1991 года
• Бразилия  — 13 декабря 1991 года (ограниченный показ)

История создания

Первые попытки

После успешного выхода «Белоснежки и семи гномов» в 1937 году, Уолт Дисней начал искать сказку, по которой можно было бы сделать новый полнометражный мультфильм, и остановился на сказке Жанны-Мари Лепренс де Бомон «Красавица и чудовище». Однако её экранизация вызвала у диснеевской команды «определённые сложности» с развитием «статичной второй части сценария» к мультфильму. Попытки начать работу над мультфильмом предпринимались в 1930-х годах, а затем и в 1950-х годах, и тогда Уолт Дисней решил отложить создание мультфильма по мотивам «Красавицы и Чудовища» до лучших времён.

Анимация

Декорации созданы с помощью компьютерной CGI графики, а персонажи созданы с использованием диснеевской системы CAPS.

Создание персонажей

Белль

Создание Белль была поручено аниматорам Джеймсу Бакстеру и Марку Хенну. В ранних набросках Белль выглядела «крайне идеальной», будучи чем-то средним между молодой Элизабет Тейлор и Анджелиной Джоли. Аниматоры хотели придать Белль чисто европейскую внешность: полненькие губы, более тёмные брови и слегка маленькие глаза, и сделать её немного «странной», добавив ей интерес к книгам. Прообразами для Белль послужили актрисы Джуди Гарленд и Джули Эндрюс, а живой моделью для героини послужила актриса Шерри Стоунер.

Гастон

Создать Гастона, режиссёры «Красавицы и Чудовища» Гари Троусдейл и Кирк Уайз попросили аниматора Андреаса Дежу. Изначально Гастон задумывался как персонаж с довольно мультяшной внешностью и глуповатым характером. Однако Дежа изобразил его как мускулистого мужчину с впалыми щеками и усами, но председатель совета директоров The Walt Disney Company Джеффри Катценберг решил, что злодей не должен быть чересчур привлекательным. По словам Ричарда Уайта, актёра, озвучившего Гастона, внешность Гастона была во многом списана с него. Также прообразом для злодея стал Бром Бонс из другого мультфильма Disney, «Приключения Икабода и мистера Тоада».

Ссылки

• [www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=5/ Красавица и Чудовище] на Big Cartoon DataBase
• [www.tcm.com/tcmdb/title/68299/ Красавица и Чудовище] на TCM Movie Database

Отрывок, характеризующий Красавица и Чудовище (мультфильм)

Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.