Красиков, Анатолий Андреевич

Красиков Анатолий Андреевич
Анатолий Андреевич Красиков на заседании Учёного совета Института Европы РАН 25 июня 2014 г.
Дата рождения:	3 августа 1931(1931-08-03) (92 года)
Место рождения:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Научная сфера:	религиоведение, политология
Место работы:	Институт Европы РАН
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский государственный институт международных отношений
Научный руководитель:	Е. В. Тарле
Известен как:	специалист по Ватикану, Италии и Испании
Награды и премии:

Анато́лий Андре́евич Кра́сиков (род. 3 августа 1931, Москва, СССР) — советский и российский политолог, журналист, государственный деятель, религиовед, специалист по Ватикану, Италии и Испании. Доктор исторических наук, профессор.

Биография

В 1954 году окончил исторический факультет Московского государственного института международных отношений (МГИМО) МИД по специальности «историк-международник» и в 1955 — Курсы усовершенствования знания иностранных языков при том же институте по специальности «переводчик итальянского языка».

В течение 37 лет работал в информационном агентстве ТАСС. В 1959—1964 годы — редактор, корреспондент в Италии и при Ватикане. Первоначально был единственным советским корреспондентом, аккредитованным при Ватикане, освещал работу II Ватиканского собора. Заведовал отделением ТАСС в Риме.

С 1966 года — заведующий отделением ТАСС во Франции. С 1972 года — член коллегии, с 1978 года — заместитель генерального директора агентства.

После возвращения из Италии в середине 1960-х годов хотел написать диссертацию о II Ватиканском соборе, сдал кандидатские экзамены на философском факультете МГУ и уже приступил к работе на текстом, когда, по его собственным словам, узнал, что от него ждут «чётко ориентированного текста воинственно атеистической направленности». Отказался от такой перспективы и вернулся к научной деятельности позднее, занявшись проблемами современной политической истории Испании, «в которую „влюбился“ после нескольких поездок в эту страну в годы её уникального перехода от диктатуры к демократии». Вновь занялся религиоведением лишь в конце 1980-х годов.

В 1990 году в Академии общественных наук при ЦК КПСС защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора исторических наук по теме «Испания в международных отношениях 1945—1989 гг.: эволюция внешнеполитической ориентации» (специальность 07.00.05 — История международных отношений и внешней политики). Официальные оппоненты — член-корреспондент АН СССР В. В. Журкин, доктор исторических наук, профессор В. В. Вахрушев, доктор исторических наук, профессор А. К. Кислов. Ведущая организация — Институт всеобщей истории АН СССР.

С лета 1992 по весну 1996 года — в администрации Б. Н. Ельцина (руководитель пресс-службы президента, ответственный секретарь Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ).

Уйдя в отставку с государственной службы в 1996, перешёл на работу в Институт Европы РАН, где возглавил Центр по изучению социально-религиозных проблем.

В 1997—2003 — президент, с 2004 — почетный президент Российского отделения Международной ассоциации религиозной свободы.

С 2004 года — член Большого жюри Союза журналистов России.

Является членом попечительского совета Свято-Филаретовского православно-христианского института.

Член редакционной коллегии информационно-аналогического журнала «Религия и право», издаваемого некоммерческим партнёрством «Славянский правовой центр».

Награды

• Заслуженный работник культуры Российской Федерации.

Сочинения

Диссертация

• Красиков А. А. [dlib.rsl.ru/viewer/01000025797#?page=1 Испания в международных отношениях 1945—1989 гг.: эволюция внешнеполитической ориентации] / автореферат дис. ... доктора истор. наук : 07.00.05. — М.: Академия общественных наук при ЦК КПСС, 1990. — 52 с.

Книги

• Красиков А. А. Испанский репортаж. — М.: Политиздат, 1981. — 272 с. — 150 000 экз.
• Красиков А. А. Испания после Франко. — М.: Знание, 1982. — 64 с. — (Новое в жизни, науке, технике).
• Красиков А. А. Аккредитован в Ватикане: Заметки советского журналиста. — М.: Изд-во Агентства печати "Новости", 1988. — 100 с.
• Красиков А. А. Испания и мировая политика: Полвека дипломатической истории. — М.: Международные отношения, 1989. — 350 с. — ISBN 5-7133-0091-9.
• Красиков А. А. Ватиканский репортаж. — М.: Советская Россия, 1990. — 128 с. — (По ту сторону). — 50 000 экз. — ISBN 5-268-01158-8.
• Красиков А. А. Ватикан: история и современность. — М.: Знание, 1991. — 63 с. — (Новое в жизни, науке, технике. У полит. карты мира). — ISBN 5-07-002063-3.
• Красиков А. А. Религиозный фактор в европейской и российской политике: (исторический аспект). — М.: Издательский дом XXI век —Согласие, 2000.

Статьи

• Красиков А. А. Глобализация и православие // Религия и глобализация на просторах Евразии. — М., 2005.

Редакция

• Доклады Института Европы. № 72: Религия и политика на рубеже двух тысячелетий / Отв. ред. А. А. Красиков. — М.: Экслибрис-пресс, 2000. — 107 с. — ISBN 5-88161-090-3.
• Доклады Института Европы. № 62: Религиозный фактор в европейской и российской политике (исторический аспект). — М.: Согласие: XXI век, 2000. — 134 с.
• Церковь и общество. Диалог русского православия и римского католичества глазами учёных / Под ред. Ж.-И. Кальвеза и А. А. Красикова. — М.: Интердиалект, 2001.
• Свобода совести — важное условие гражданского мира и межнационального согласия : материалы юбилейной междунар. конф., (М., 27-28 нояб. 2002 г.) : к 10-летию Рос. отд-ния МАРС / сост. и общ. ред.: А. А. Красиков. — Евраз. отд-ние Междунар. ассоц. религиоз. свободы : Центр социал.-религиоз. исслед., 2003. — 396 с.
• Религия и общество / отв. ред. А. А. Красиков. — М.: Институт Европы РАН, 2007.
• Доклады Института Европы № 235: Россия на перепутье: религиозный фактор выбора пути в будущее. — М.: Институт Европы РАН, 2009. — 99 с. — ISBN 978-5-91299-069-4.
• Этноконфессиональные конфликты в Европе и на постсоветском пространстве = Ethnic-confessional conflicts in Europe and in the post-soviet area / Учреждение Российской акад. наук Ин-т Европы РАН, Центр по изучению проблем религии и об-ва ; сост. и общ. ред.: А. А. Красиков, С. И. Вайнштейн ; научно-богословское ред.: М. Л. Воскресенский ; научно-координационная работа и научно-вспомогательная работа И. А. Шалобина. — М.: Соверо-принт, 2010. — 288 с. — ISBN 978-5-900939-58-2.
• "Религиозный фактор в социально-политической жизни современной России", всероссийская научно-практическая конференция (1; 2011; Москва). Религия и гражданское общество в России [Текст] : преодоление стереотипов и социальное служение : материалы Первой всероссийской научно-практической конференции "Религиозный фактор в социально-политической жизни современной России" (преодоление нетерпимости и экстремистских тенденций), Москва, 7 июня 2011 года / Центр по изучению проблем религии и о-ва Ин-та Европы РАН, Гильдия экспертов по религии и праву ; под ред. А. А. Красикова, Р. Н. Лункина. — М.: Юриспруденция, 2012. — 303 с. — ISBN 978-5-9516-0561-0.
• Доклады Института Европы. № 281: Ватикан 2000 лет спустя. Римо-католичество между прошлым и будущим. — М.: Институт Европы РАН : Русский сувенир, 2012. — 103 с. — ISBN 978-5-91299-124-0.

Интересные факты

• Первый советский корреспондент, аккредитованный при Святейшем престоле.
• Встречался с тремя Папами Римскими.

Литература

• [interpretive.ru/dictionary/1019322/word/krasikov-anatolii-andreevich Красиков, Анатолий Андреевич] // Исхаков Р. Л. Российские журналисты. 1000 ориентиров профессионального мастерства.

Ссылки

• [www.religio.ru/dosje/10/147_print.html Биография]
• [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=32859&cf= Интервью]

Отрывок, характеризующий Красиков, Анатолий Андреевич

Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.