Красинский, Михал Иероним
| Михал Иероним Красинский польск. Michał Hieronim Krasiński <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 1712 | |
| Смерть: | 25 мая 1784 | |
| Род: | Красинские | |
| Отец: | Ян Красинский | |
| Мать: | Эльжбета Тереза Солтык | |
| Супруга: | Александра Залуская | |
| Дети: | Марианна, Аниела, Иоанна, Адам и Ян | |
Михал Иероним Красинский (польск. Michał Hieronim Krasiński, 1712 — 25 мая 1784) — чашник стенжыцкий (1752—1757), подкоморий ружанский (с 1758 года), староста опиногорский, посол на сеймы, региментарь Барской конфедерации в Польше (1768).
Биография
Происходил из шляхетского рода Красинских герба Слеповрон. Третий сын каштеляна визненского Яна Красинского и Эльжбеты Терезы Солтык. Старший брат епископа каменецкого Адама Станислава Красинского (1714—1800).
Польский король Август III назначил Михала Красинского капитаном коронных войск. Избирался послом на сеймы от Сандомирского воеводства в 1748 и 1750 годах, от Ружанской земли в 1756, 1758 и 1760 годах. В 1758 году получил должность подкомория ружанского. В 1761 году получил разрешение на вербовку панцирной хоругви. В 1763 году участвовал в съезде гетманской партии в Белостоке. В 1764 году подписал элекцию Станислава Августа Понятовского, но остался противником нового короля. В 1767 году Михал Красинский вступил в Радомскую конфедерацию в Великой Польше.
В конце 1767 — начале 1768 года вместе с Юзефом Пулавским руководил приготовлениями к восстанию в Подольском воеводстве. 29 февраля 1768 года провозгласил акт о создании генеральной конфедерации в Баре и при поддержке Кароля Станислава Радзивилла Пане Коханку был избран её маршалком.
5 марта 1768 года Михал Красинский издал универсал к польскому населению, обращался за помощью к Османской империи, чтобы при поддержке турецких войск изгнать русских с территории Речи Посполитой.
23 июня 1768 года повстанческие отряды Михала Красинского, Иоахима Потоцкого, Юзефа Пулавского, потерпев ряд поражений от русских войск, вынуждены были отступить из Подолии в турецкие приграничные владения под Хотином. 11 сентября Михал Красинский передал Иоахиму Потоцкому должность региментария (главнокомандующего) Барской конфедерации. 12 октября опубликовал манифест, в котором протестовал против российской оккупации Речи Посполитой. В начале августа 1769 года во главе конного отряда конфедератов (900 чел.) безуспешно пытался прийти на помощь турецкому гарнизону в Хотине, осажденному русской армией. С 22 декабря по 25 ноября 1770 года вместе со своим двухтысячным отрядом пребывал в турецкой крепости Варна, где 9 апреля 1770 года подписал манифест о детронизации Станислава Понятовского.
После поражения Барской конфедерации Михал Красинский выехал в Баварию и Швейцарию. В 1777 году вернулся на родину и получил помилование. Был похоронен в Красне в Мазовии.
Семья и дети
Михал Красинский был женат на Александре Залуской. Их дети:
- Марианна Красинская
- Аниела Красинская
- Иоанна Красинская
- Адам Красинский (ум. 1805), староста цехановский с 1762 года
- Ян Красинский (1756—1790), староста опиногорский и ротмистр народной кавалерии, отец польского, французского и русского генерала Винцента Красинского
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 4 марта 2015 года. |
Напишите отзыв о статье "Красинский, Михал Иероним"
Отрывок, характеризующий Красинский, Михал Иероним
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
