Краслаг

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Краслаг — Красноярский лагерь, Красноярский ИТЛ был организован 5 февраля 1938 в нескольких районах юго-восточной части Красноярского края. Его не следует путать с Краслагом Енисейстроя. В отличие от многих других лагере сталинских времён, Краслаг не был закрыт, он существует ныне под названием «Управление п/я У-235»[1].





История

Краслаг — типичный лесоповальный лагерь. Он возник одновременно с другими подобными лесозаготовительными лагерями в начале 1938 года, такими как Унжлаг, Вятлаг, Усольлаг, Севураллаг.

Первоначально управление Краслага располагалось в городе Канске, но c 1946 года приказом переведено на станцию Решоты (посёлок Нижняя Пойма), в действительности перевод был завершён лишь в 1948 году. На станции Решоты управление пенитенциарного учреждения «п/я У-235» находится до сих пор.

В 1938 году Краслаг был сформирован за счёт этапов из тюрем Приморья, Хабаровска, Читы, с Донбасса, из Днепропетровска, Харькова, Киева, и, видимо, из Крыма, позднее пришли этапы из Алма-Аты, Семипалатинска и других районов Казахстана. В 1939 и 1940 годах Краслаг пополнили этапы из Ленинграда и средней полосы России. В этих этапах преобладали осуждённые по 58-й статье, то есть политзаключённые.

Летом 1941 года в Краслаг пришёл очень большой этап из Литвы, в нем были в основном литовцы, арестованные накануне войны, 13-19 июня 1941 года. Лишь в конце 1942 и начале 1943 года их нахождение в лагере было «оформлено» решением Особого совещания, так смертность в этот период в Краслаге была очень высокой, многие литовцы оказались осужденными уже после смерти. Большинству из них ОСО назначило сроки от 5 до 10 лет, некоторые были приговорены к «Высшей мере наказания» и расстреляны в Канской тюрьме.

12 января 1942 года в Краслаге был сформированы отряды из числа попавших в ссылку в Красноярский край несколько тысяч поволжских немцев. В ссылке они оказались исключительно по национальному признаку, у них не было ни статей, ни сроков. Отряды немцев отдельные зоны с такой же колючей проволокой, вышками, конвоем, бараками, пайками и нормами. Но называлось это «трудармия». В «трудармейских» зонах действовали партийные и комсомольские организации, но без права приёма новых членов. Немцев были выпущены из Краслага в 1946 году обратно в ссылку.

Во второй половине 40-х годов в Краслаг пришли крупные этапы из Львова и других тюрем Западной Украины, в том числе большие женские этапы. Были также большие этапы из тюрем Минска и Орши.

Вплоть до 1949—1950 годов в Краслаге преобладали политзаключённые. После организации особлагов большая часть политзаключённых была отправлена в особые лагеря Песчанлаг и Степлаг.

5 ноября 1952 года из Краслага был выделен Тугачинский ИТЛ в Саянском районе Красноярского края, а 29 апреля 1953 года закрыт и влит снова в Краслаг. Число заключенных в Тугачлаге составляло 4781 человек на январь 1953.

Структура

Как и во всех лесоповальных лагерях, лагпункты в Краслаге, как правило, были невелики по размеру: обычно около 600—800 зэка, редко более 1000.

Численность

Дата численность Дата численность
1 апреля 1938 9 924 1 января 1950 30 007
1 января 1939 15 233 1 января 1951 23 345
1 января 1940 17 219 1 января 1952 26 481
1 января 1941 17 829 1 января 1953 30 546
1 января 1942 22 686 1 января 1954 16 555
1 января 1943 16 410 1 января 1955 19 651
1 января 1944 14 190 1 января 1956 19 949
1 января 1945 12 982 1 января 1957 19 591
1 января 1946 13 875 1 января 1958 нет данных
1 января 1947 нет данных 1 января 1959 17 231
1 января 1948 23 900 1 января 1960 13 685

За первую половину 1953 года численность заключенных в Краслаге сократилась на 13 359 человек (с 30 546 до 17 187 к 15 июля 1953) или на 43,7 %, что наглядно свидетельствует о масштабе Ворошиловской амнистии.

Выполняемые работы

  • лесозаготовки,
  • строительство Канского гидролизного завода,
  • завершение строительства переданных из Ангарлага лесовозных железнодорожных веток,
  • подсобные сельско-хозяйственные работы,
  • заготовка лыжных болванок и изготовление лыж,
  • мебельное производство,
  • швейное производство,
  • обувное производство
  • гончарное производство,
  • строительство домостроительного цеха,
  • строительство железных и автодорог,
  • жилищное строительство,
  • производство кирпича,
  • работа на тарном заводе,
  • лесопиление,
  • шпалопиление,
  • дровозаготовки.

Начальники

Заместители начальника

  • Долгих И. И., полковник, с марта 1938 по март 1939[2].
  • Цапалин П. И., майор ГБ, с января 1941 по 4.01.45;
  • Филатов В. Г., капитан, упоминается как освобожденный от должности в 1948 г.;
  • Герус Ф. Д., подполковник, упоминается в 1951—1952 годах;
  • Кокшаев В. И., полковник, с 23.02.1954 — ?.

Известные заключённые

  1. Алтайский-Королёв, Константин Николаевич (1902—1978) — российский советский поэт, писатель, переводчик.
  2. Богоявленский, Константин Васильевич (1878—1942) — инженер, автор первого известного проекта строительства Куйбышевского гидроузла.
  3. Гофман, Конрад Генрихович (1894—1977) — председатель Президиума Верховного Совета АССР Немцев Поволжья (1938—1941).
  4. Гоц, Абрам Рафаилович (1882—1940) — российский политический деятель, меньшевик, брат М. Р. Гоца.
  5. Дешкин, Георгий Фёдорович (1891—1963) — русский поэт и поэт-эсперантист.
  6. Здобнов, Николай Васильевич (1888—1942) — уральский краевед.
  7. Крюков, Владимир Викторович (1897—1959) — генерал-лейтенант, герой Советского Союза.
  8. Лютый, Василий Фёдорович (1918—1990) — инженер, конструктор стрелкового оружия.
  9. Масленников, Борис Семёнович (1887—1947) — один из первых российских авиаторов.
  10. Перепечко, Иван Николаевич (1897—1943) — Первый секретарь Дальне-Восточного краевого комитета ВКП(б).
  11. Середа, Ян (1879—1943) — белорусский общественный и политический деятель.
  12. Ульмер, Вольдемар Августович (1896—1945) — оперативный секретарь ГУГБ НКВД СССР, комбриг (1935).
  13. Ширвиндт, Евсей Густавович (1891—1958) — первый начальник Главного управления мест заключения.
  14. Ширяев, Аркадий Николаевич (1908—?) — советский архитектор.

Полужирным шрифтом выделены заключенные погибшие в Краслаге, полужирным курсивом умершие в ссылке вскоре после освобождения.

Напишите отзыв о статье "Краслаг"

Ссылки

  • [www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/ «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР». Составитель М. Б. Смирнов М.: Звенья, 1998.]

Примечания

  1. [www.echo.msk.ru/blog/nesoglasnyi_2/1045632-echo/ Архипелаги коммунизма — КрасЛАГ]
  2. История сталинского Гулага, Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах. Т. 2. Карательная система: структура и кадры / Отв. ред. и сост. Н. В. Петров. Отв. сост. Н. И. Владимирцев. М.: РОССПЭН, 2004. ISBN 5-8243-0606-0

Отрывок, характеризующий Краслаг

– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.