Красная Роза 1875

Красная Роза 1875
Тип	Деловой центр
Год основания	1875 (фабрика), 2011 (деловой центр)
Расположение	Россия Россия Москва Москва
Сайт	[www.krasnaya-roza.ru/ snaya-roza.ru]

К:Предприятия, основанные в 1875 году

Деловой квартал «Красная Роза 1875» — это масштабный проект комплекса зданий общественно-делового назначения, расположенный в Центральном административном округе города Москвы, в районе Хамовники, ограниченный улицами Тимура Фрунзе и Льва Толстого. Ближайшая станция метро — Парк культуры.

Площадь делового квартала «Красная Роза 1875» составляет 5,7 га. На его территории после окончания реконструкции будут расположены 10 зданий классов А+, А и В общей площадью свыше 170 000 кв.м.

История

В ХVIII веке на месте «Красной розы» располагалась усадьба Всеволожских. Николай Сергеевич Всеволожский (1772—1857, Москва) — историк и библиофил — основал в 1809 году типографию, которую разместил во флигеле этого здания. Усадьба в настоящее время проходит капитальную реконструкцию. Это было одно из немногих деревянных строений того времени, которое пережило пожар 1812 года и сохранялось до недавнего времени (разобрано в 2008 году, заменено муляжом).

В 1875 г. территория вокруг усадьбы, включая её саму, стала принадлежать французскому гражданину из Лиона, купцу московской гильдии Клавдию Осиповичу (Клод-Мари) Жиро, который начинает активное строительство шелковой фабрики, которая впоследствии становится самой крупной шелкоткацкой фабрикой в Российской империи. По архивной информации, в 1879 году были установлены 180 ткацких станков и паровая машина. В 1880—90-х гг. фабрика реконструирована и значительно расширена. Уже в 1900 году действовало свыше 1700 ткацких станков (преимущественно механические), имелось другое разнообразное оборудование. В 1914 году насчитывалось 4 тыс. рабочих. Перерабатывалось главным образом иностранное сырьё. Выпускались высококачественные шёлковые ткани подкладочного и плательного ассортимента. В 1885 и 1896 фирма удостоена права изображать государственный герб на своих вывесках, рекламе и пр.

После революции, в мае 1919 года декретом советского правительства фабрика была национализирована. По просьбе коллектива оно было названо именем Розы Люксембург. Так появилось название «Красная Роза».

Во время Великой Отечественной войны комбинат снабжал войска парашютными тканями, но после её окончания предприятие вернулось к успешному освоению новых синтетических волокон.

После распада СССР фабрика стала представлять экономически интересный объект для непромышленных целей. Еще в 1990-е гг. инвестиционная компания «Нерль» начала процесс вывода производства, а в 2003 году архитектурная мастерская Сергея Киселева разработала градостроительную концепцию реорганизации территории. Инвестором выступило ЗАО «Красная Роза 1875» (аффилированная структура компании KR-Properties), а заказчиком — компания «СтройПроект».

Основные объекты

• 1. «Савин» — бизнес-центр (введен в эксплуатацию).

Ссылки

• [www.krasnaya-roza.ru/ Официальный сайт Делового квартала "Красная Роза 1875]
• [www.kr-pro.ru/ Девелопер проекта компания KR Properties]
• [sk-p.ru/rus/portfolio/275-typo.html Творческая мастерская Сергея Киселева]
• [www.projectclassica.ru/m_classik/20_2006/20_classik_03a.htm Фабрика-офис. Неля Оселко]
• [agency.archi.ru/news_current.html?nid=4326 «Красная Роза 1875». Агентство архитектурных новостей]

Отрывок, характеризующий Красная Роза 1875

– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.