Красная планета (роман)
| Красная планета | |
| Red Planet | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: |
1949 |
| Издательство: |
Charles Scribner's Sons |
«Красная планета» (англ. Red Planet) — научно-фантастический роман Роберта Хайнлайна из его серии романов для юношества, главными героями которого являются двое подростков из марсианской школы-интерната. Впервые опубликован в 1949 году с рядом издательских изменений. После смерти Хайнлайна в Del Rey Books была издана первоначальная версия книги[1].
Сюжет
Двое подростков из марсианских колонистов, Джим Марло и Фрэнк Саттон, отправляются на учёбу в Академию имени Лоуэлла в марсианском поселении Малый Сырт. Джим берёт с собой домашнего любимца из местной фауны — «попрыгунчика» Виллиса, имеющего размер с волейбольный мяч, интеллект человеческого ребёнка и абсолютную память на услышанные звуки, которые он может также отлично воспроизводить. В районе промежуточной станции по пути к академии ребята посещают древний марсианский город, где знакомятся с марсианами и участвуют в ритуале разделения воды, становясь таким образом близкими друзьями марсианина по имени Гекко.
В школе Джим сразу же вступает в конфликт с новым директором Хоу, который пытается установить авторитарные порядки для учеников и конфискует Виллиса, так как не разрешает держать домашних животных. Джим и Фрэнк вызволяют Виллиса из директорского кабинета, после чего попрыгунчик повторяет два услышанных им разговора между Хоу и Бичером, колониальным администратором Марса, из которого узнаю́т, что Лондонский зоопарк заплатил бы крупную сумму за марсианского попрыгунчика. Кроме того, Бичер планирует отменить ежегодные миграции колонистов, заставив их зимовать в тяжелейших условиях марсианской зимы. Мальчики совершают побег из академии, чтобы предупредить родителей в колонии.
Несмотря на то, что до дома тысячи миль, ребята отправляются в дальний путь на коньках по замёрзшему марсианскому каналу. Во время дороги Френк тяжело заболевает, за беглецами начинается погоня, но мальчиков спасают их марсианские друзья, которые принимают их из-за отношения Джима к Виллису и водной дружбы с Гекко. Марсиане лечат болезнь Фрэнка и отправляют их домой на скоростном «метро».
После предупреждения отец Джима быстро организует миграцию, надеясь застать Бичера врасплох. Колонисты добираются до Малого Сирта и временно поселяются в школе-интернате. Хоу запирается в своём кабинете, а Бичер берёт в осаду здание школы, при попытке покинуть его были убиты несколько безоружных колонистов. Осаждённым ничего не остаётся, как дать отпор, они организовывают ночную вылазку, участие в которой принимают и Джим с Фрэнком, и захватывают Бичера в его офисе, провозгласив автономию Марса.
В это время на зов Джима о помощи подоспевают несколько марсиан, которые входят в школу и отправляются в кабинет Хоу, после чего тот бесследно исчезает. Затем марсиане то же проделывают со вторым обидчиком Виллиса, Бичером. До этого марсиане позволили людям поселиться на их планете, но угроза Бичера в отношении Виллиса заставила их пересмотреть этот вопрос. Они выдвигают колонистам ультиматум: покинуть планету каким угодно способом. Доктор Макрэй ведёт переговоры с марсианами и убеждает их позволить колонистам остаться, в основном благодаря крепкой дружбе Джима с Виллисом. Макрэй предположил, что марсиане начинают жизнь как попрыгунчики, превращаются далее во взрослых, а затем продолжают существовать после смерти как «старейшины». В конце концов Джиму остаётся лишь смириться с тем, что Виллис покинет его и начнёт взрослую жизнь.
Приём критиков
Обозревая романы Хайнлайна для юношества, Джек Уильямсон охарактеризовал «Красную планету» как первый реальный успех писателя в этой серии, отметив, что «Хайнлайн отыскал верное направление… Мир Марса выстроен логично и изобилует убедительными деталями, а персонажи привлекательны и действуют естественно»[2].
Питер Миллер в обзоре оригинального издания похвалил роман за «правдоподобие, внимание к деталям, которое хорошо известно взрослым читателям Хайнлайна… Разъяснения нигде не затягиваются излишне, а сюжет развивается самым естественным образом»[3].
Связь с «Чужаком в чужой стране»
Жизненный цикл марсиан (как его представлял доктор Макрей) такой же, как в «Чужаке в чужой стране». Следует отметить, в этом романе «старейшины» также обитают в двух плоскостях бытия: физической и нематериальной. Кроме того, ритуал разделения воды друзьями присутствует и в «Чужаке…». Также совпадает способность марсиан осуществить бесследное исчезновение предмета или человека, которая играет важную роль в позднем романе.
Общее описание марсианского общества также характеризуется почтением к свободе. Так, например, марсианин Гекко был особенно недоволен, когда понял сущность Лондонского зоопарка; Майк в «Чужаке…» испытывал чувство «неправильности» по отношению к клеткам, когда впервые увидел животных в клетках зоопарка, и он даже сначала хотел освободить их.
Напишите отзыв о статье "Красная планета (роман)"
Примечания
- ↑ [www.isfdb.org/cgi-bin/pl.cgi?87736 Publication Listing] ISFDB
- ↑ Джек Уильямсон «Youth Against Space» (англ.). — Algol 17, 1977. — P. 11.
- ↑ Питер Миллер «Book Reviews» (англ.). — Astounding Science Fiction. — Fasc. август 1950. — P. 147.
Ссылки
- [www.fantlab.ru/work2783 Информация о произведении «Красная планета»] на сайте «Лаборатория Фантастики»
Отрывок, характеризующий Красная планета (роман)
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
