Красноборская операция (1943)

Красноборская операция (1943)
Основной конфликт: Великая Отечественная война, Вторая мировая война
Защитники Ленинграда: Бойцы Великой Отечественной войны идут в атаку
Дата	10 — 27 февраля, 19 марта — 2 апреля 1943 года
Место	Красный Бор, Ленинградская область, СССР
Итог	Провал операции
Противники
СССР Германия Голубая дивизия (испанские добровольцы)
Командующие
Л. А. Говоров К. Е. Ворошилов Г. Линдеман
Силы сторон
55-я армия Ленинградского фронта часть сил 18-й армии (на первом этапе - 250-я испанская дивизия, 4-я полицейская дивизия СС
Потери
10 000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести 3645 убитых и раненых, 300 пропавших без вести

Краснобо́рская опера́ция — условное обозначение в ряде источников боевых действий 55-й армии Ленинградского фронта в двух наступательных операциях (10 — 27 февраля и 19 марта — 2 апреля 1943 года) с целью совместно с войсками Волховского фронта окружить и уничтожить мгинско-синявинскую группировку 18-й немецкой армии.

Наступательные действия двух фронтов в феврале — марте 1943 года (в том числе и Красноборская операция) были осуществлены по единому плану Ставки Верховного Главнокомандования и, являясь логическим продолжением операции «Искра», одновременно были частью общего наступления советских войск на Северо-западном направлении в рамках плана «Полярная Звезда».

Обстановка под Ленинградом к началу февраля 1943 года

Сразу после прорыва блокады Ленинграда, во второй половине января 1943 года войска 67-й и 2-й ударной продолжили наступление, но развить достигнутый успех не смогли. Вследствие этого Ставка Верховного Главнокомандования не была полностью удовлетворена результатами январского наступления. Противник продолжал удерживать в своих руках мгинско-синявинский выступ и контролировал Кировскую железную дорогу.

Поскольку общая обстановка на советско-германском фронте складывалась в пользу советской армии, Ставка решила не приостанавливать наступление под Ленинградом и, более того, предпринять в феврале общее наступление на северо-западном направлении под кодовым наименованием «Полярная Звезда». Разгром мгинско-синявинской группировки противника войсками Ленинградского фронт и Волховского фронтов должен был способствовать Северо-Западному фронту, наступление которого было намечено на 19 февраля. Итогом операции «Полярная Звезда», общее руководство которой было возложено на на маршала Г. К. Жукова, должен был стать разгром группы армий «Север» и полное освобождение Ленинграда от блокады.

План операции

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30034 от 1 февраля 1943 года

1 февраля 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования своей директивой № 30034 предписала войскам Ленинградского и Волховского фронтов «ввиду того что фронтальные удары в районе Синявино не дали до сих пор должных результатов», не прекращая наступление 67-й и 2-й ударной армий, нанести «дополнительные удары с флангов» с целью окружения мгинско-синявинской группировки противника.

Фланговые удары по мгинско-синявинской группировке противника должны были нанести 54-я армия Волховского фронта из района Смердыни в направлении Васькины Нивы — Шапки и 55-я армия Ленинградского фронта из районов Ивановское и Рождествено в направлениях Мги и Тосно. В конечном итоге войска четырёх советских армий, окружив и уничтожив мгинско-синявинскую группировку противника, должны были выйти на линию Ульяновка — Тосно — Любань.

Несмотря на масштабность планов, времени на подготовку наступления было отведено крайне мало. Командованию двух фронтов было необходимо в короткие сроки разработать детальный план предстоящего наступления, организовать ударные группировки, провести большие перегруппировки частей между армиями, обеспечить наступающие части боеприпасами, горючим, продовольствием.

Участвовавшие в прорыве блокады в составе 67-й армии 45-я и 63-я гвардейские, а также 268-я стрелковая дивизии и некоторые другие части были наспех пополнены и включены в состав 55-й армии, а 372-я стрелковая дивизия и несколько артиллерийских дивизионов 2-й ударной армии были переданы в состав 54-й армии. Серьёзные опасения вызывало и продолжение наступления 67-й и 2-й ударной армий, которые понесли большие потери, но так и не получили в должной мере пополнения в людях и технике.

Вместе с тем, советское командование не без основания полагало, что наступление в январе заставило командование немецкой 18-я армии стянуть все резервы в район Мги и ослабить фланги, что породило явную недооценку противника:

Проверяя инженерные части, я заехал к командарму 55-й Владимиру Петровичу Свиридову. Он был в отличном настроении. Армейские разведчики только что взяли «языков» из 250-й пехотной испанской дивизии. Пленные подтвердили, что в Красном Бору кроме испанцев нет других пехотных или танковых частей. «Сброд, хлюпики сопливые», — сказал командарм о пленных. — «Завшивели, обмораживаются, клянут тот день, когда оказались в России… Теперь я покажу им. Как только возьмем Красный Бор, пущу стрелковую бригаду через Неву во фланг… Сейчас немцы не те, да и мы другие».

— Из воспоминаний начальника Инженерного управления Ленинградского фронта генерал-лейтенанта Б. В. Бычевского

Закончить подготовку операции к 8 февраля не удалось, и начало наступления было перенесено на 10 февраля.

Соотношение сил перед началом операции

Ударную группировку 55-й армии составили 43-я, 45-я, 63-я гвардейская стрелковые дивизии, 34-я лыжная бригада и 31-й гвардейский танковый полк прорыва — всего около 33 000 человек и 24 танка. Остальные силы армии (5 стрелковых дивизий, 3 стрелковые и лыжные бригады) и мощная танковая группировка в составе 1-й Краснознаменной танковой бригады, 222-й отдельной танковой бригады, 46-го гвардейского танкового полка прорыва и 2 батальонов бронеавтомобилей (всего 152 танка, САУ и 44 бронеавтомобиля) должны были развить наступление в случае первоначального успеха. Поскольку наступать предполагалось вдоль железной дороги 55-й армии был придан 71-й отдельный дивизион бронепоездов в составе двух бронепоездов «Сталинец» и «Народный мститель».

Советским войскам на этом участке фронта противостояли части 250-й испанской «Голубой» дивизии общей численностью около 4500 человек при 24 орудиях и 4-я полицейская дивизия СС.

Боевые действия 10 — 27 февраля 1943 года

10 февраля 1943 года, после двухчасовой артподготовки, в которой участвовало до 1000 орудий и миномётов, ударная группировка 55-я армии начала наступление из района Колпино в двух направлениях — Ульяновки и Мги.

Наступая в направлении Ульяновки, советские войска прорвали оборону противника и к концу дня 10 февраля 63-я гвардейская стрелковая дивизия освободила Красный Бор и взяла станцию Поповку, а 72-я стрелковая дивизия — Старую Мызу. 11 февраля 45-я гвардейская стрелковая дивизия освободила Мишкино. За первые два дня наступления части 55-й армии сумели продвинуться вперед на 5 километров. Для развития успеха в бой была брошена подвижная группа в составе 35-й лыжной и 122-й танковой бригад под общим командованием генерал-майора И. М. Любимцева. Однако части 250-й испанской дивизии, несмотря на большие потери, сумели закрепиться южнее Красного Бора и по берегу реки Ижоры и, оказывая ожесточенное сопротивление, продержаться до подхода подкреплений. Боевые группы 212-й и 215-й немецких дивизий, усилив оборону, сумели остановить советское наступление на этом направлении.

На левом фланге наступления в направлении Мги к 17 февраля 43-я стрелковая дивизия и 34-я лыжная бригада сумели оттеснить полицейскую дивизию СС на 4 километра к реке Тосна.

Для поддержки наступления 56-я бригада морской пехоты форсировала по льду Неву в районе Ивановского и захватила плацдарм, но другие советские соединения не сумели вовремя поддержать этот успех. После нескольких дней ожесточенных боев личный состав 56-й бригады погиб почти полностью. Оставшиеся в живых были вынуждены оставить плацдарм.

Немецкое командование сумело оперативно укрепить свою оборону частями 24-й, 11-й, 21-й, 227-й дивизий, 2-й бригады СС и фламандского легиона, и дальнейшего развития наступление 55-й армии на этом направлении не получило.

27 февраля наступление было прекращено. Всего части 55-й армии продвинулись на 4 — 5 км на участке фронта шириной 14 — 15 километров. Несмотря на удачное начало наступления, основная задача операции выполнена не была.

Ещё более скромных успехов добилась 54-я армия Волховского фронта, соединившись с которой 55-я армия должна была замкнуть кольцо окружение вокруг мгинско-синявинской группировки противника. Несмотря на привлечение значительных сил и средств (10 стрелковых дивизий, 3 стрелковых бригады, 3 танковых полка, а также артиллерийские и инженерные части — всего более 70 000 человек), части 54-я армии, наступая севернее реки Тигода на 9-километровом участке фронта Макарьевская Пустынь — Смердыня — Кородыня, к 27 февраля сумели продвинуться на 3 — 4 км на 5-километровом участке фронта и не выполнили поставленную перед ними задачу.

Корректировка наступательных планов

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30057 от 27 февраля 1943 года

В директиве № 30057 от 27 февраля 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования констатировала, что «проведённые операции Ленинградского и Волховского фронтов не дали ожидаемых результатов». Войскам всех четырёх армий (54-й, 55-й, 67-й и 2-й ударной) было предписано временно прекратить наступление и закрепиться на занимаемых рубежах, а командующим фронтов к 3 марта представить соображения по проведению очередной совместной наступательной операции. Наступление Северо-Западного фронта также достигло лишь локальных успехов.

Несмотря на неудачу, советское командование рассчитывало осуществить план «Полярная Звезда» в марте, но уже с более скромными целями. Согласно плану, Северо-Западный фронт должен был перейти в новое наступление 4 марта в направлении Старой Руссы, а 55-я армия Ленинградского фронта и 8-я армия Волховского фронта — 14 марта с прежней задачей — окружить и уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника.

8-я армия должна была прорвать оборону противника на фронте Вороново — Лодва и овладеть районом Сологубовка — Муя, перерезать коммуникации противника и выйти в тыл мгинско-синявинской группировки противника. 55-я армия, наступая из района Красный Бор — Песчанка, должна была развивать наступление в направлении Ульяновки и, овладев Саблино, перерезать железнодорожное и шоссейное сообщение на участке Ульяновка — Мга с последующим развитием удара на Войтолово, где предполагалось соединиться с войсками 8-й армии и замкнуть кольцо окружения.

В начале марта 1943 года из-за резко изменившейся обстановки на южном фасе советско-германского фронта (Третья битва за Харьков) операция «Полярная Звезда» была фактически отменена. Тем не менее, войска Северо-Западного фронта начали наступление 5 марта. Войска Ленинградского и Волховского фронтов не сумели подготовиться к наступлению к 14 марта, в том числе и из-за задержки подвоза боеприпасов, и начало операции было перенесено на 5 дней. К этому моменту войска Северо-Западного фронта, не добившись успеха, уже завершали операцию, которая была окончательно прекращена 17 марта.

В этой ситуации войска Ленинградского и Волховского фронтов, имея мало шансов на успех, начали очередную попытку разгрома мгинско-синявинской группировки противника.

Ход боевых действий 19 марта — 2 апреля 1943 года

19 марта начала наступление из района Красного Бора в направлении на Ульяновку 55-я армия, в первом эшелоне которой действовали 72-я, 291-я, 123-я, 131-я и 46-я стрелковых дивизий со средствами усиления (в том числе 3 танковые бригады), а также 56-я и 250-я отдельные стрелковые бригады. Задачей второго эшелона армии (189-я, 224-я, 13-я, 268-й стрелковых дивизий, 30-я гвардейская танковая бригада) было наступление на Войтолово и соединение с частями Волховского фронта.

На данном участке фронта оборону держали немецкая 269-я пехотная дивизия, три батальона Фламандского легиона, 2-я пехотная бригада СС при поддержке 24-й пехотной дивизии и 250-й испанской дивизии на флангах.

В Викитеке есть полный текст приказа войскам Ленинградского фронта № 0077 от 25 марта 1943 года

В начале операции войска 55-й армии сумели прорвать фронт на участке в 6,5 километра и продвинуться вперед на 0,5 — 2,5 километра. Развивая наступление, передовые части 268-й стрелковой дивизии при поддержке 55-й стрелковой бригады продвинулись на 8 — 10 километров и достигли северо-западных окраин Саблино и Ульяновки, но были контратакованы противником и отрезаны от основных сил. 26 марта окружение удалось прорвать и даже продвинуться вглубь ещё на 3 километра, но это был последний успех. Получив в подкрепление части 5-й горнострелковой, 58-й, 170-й, 254-й пехотных дивизий и 502-й тяжёлый танковый батальон, немецкое войска, при поддержке авиации (до 200 самолетов) и артиллерии, постоянно контратаковали и в итоге заставили советские войска отступить на исходные рубежи.

25 марта командование Ленинградским фронтом в Приказе № 0077 «О недостатках в управлении войсками в ходе наступательной операции 55-й армии» оценило промежуточные итоги операции весьма критически:

Военный Совет Ленинградского фронта, оценивая боевые действия частей, входящих в ударную группировку 55-й армии, считает их крайне неудовлетворительными и достигнутые результаты — ничтожными.

В том же приказе командирам и политработникам 55-й армии предписывалось «взять войска в руки» и, несмотря на трудности, «во что бы то ни стало захватить станцию Саблино и поселок Ульяновка». Подчиняясь приказу, соединения армии до начала апреля неоднократно пытались возобновить наступление, но, всякий встречая ожесточенное сопротивление, успеха не достигли.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30086 от 2 апреля 1943 года

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30087 от 2 апреля 1943 года

Одновременно с 55-й армией наступление на Мгу из района южнее Вороново вела и 8-я армия Волховского фронта. После трех дней части 8-й армии прорвали немецкую оборону на участке Вороново — Лодва шириной 8 километров и продвинулись вперед до 2 — 5 километров, а подвижная группа, развивая успех, сумела перерезать железную дорогу Мга — Кириши восточнее станции Турышкино. Однако немецкое командование усилило свою оборону на этом участке фронта, и наступление 8-й армии было остановлено.

2 апреля Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам Ленинградского и Волховского фронтов временно приостановить наступление, «прочно закрепиться на достигнутых позициях и не начинать наступления без специального на то разрешения Ставки».

Таким образом, вторая попытка окружения мгинско-синявинской группировки противника вновь закончилась безрезультатно.

Итоги операции

В Викитеке есть полный текст доклада Л. А. Говорова от 1 апреля 1943 года

В ходе двух наступательных операций в феврале и марте — начале апреля 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов не сумели окружить и уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника и обеспечить прочную железнодорожную связь Ленинграда со страной. Являясь частью этих операций, наступательные действия 55-й армии, несмотря на ряд локальных успехов, также не достигли поставленных целей.

В Викитеке есть полный текст донесения К. Е. Ворошилова от 1 апреля 1943 года

Несмотря на очевидный провал наступления, командующий войсками Ленинградского фронта Л. А. Говоров в своем докладе Верховному главнокомандующему от 1 апреля уже по итогам операции отметил положительный результат боевых действий — «предупреждение готовящегося удара противника на колпинском направлении». Хотя возможность немецкого наступления на этом направлении была более чем сомнительной.

Представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Волховском фронте К. Е. Ворошилов, координировавший наступательные действия двух фронтов, в своем докладе И. В. Сталину от 1 апреля был более категоричен в оценке результатов операции, считая, что «оба фронта поставленной перед ними задачи не выполнили» и понесли большие потери вследствие того, что недостаточно хорошо подготовились к операции.

Потери сторон

СССР

Официальных данных о потерях советских войск Ленинградского и Волховского фронта в операциях в феврале — начале апреля нет, поэтому потери за этот период можно оценить только приблизительно.

По оценке историка Г. Шигина общие потери советских войск составили более 150 000 человек (из них потери 67-й и 2-й ударной армий в феврале — 55 000 — 57 000 человек, потери 55-й и 54-й армий в феврале — 38 000 — 40 000, потери 8-й и 55-й армий в марте — начале апреля 57 000 — 58 000 человек). Эти данные согласуется с оценкой потерь за тот же период, приведённой историком Д. Гланцем — 150 000 человек (из них 35 000 человек — безвозвратно).

Германия

Согласно сводным отчетам о потерях штаба армии 18-й немецкой армии за февраль 1943 года общие потери всей армии составили 29448 человек (из них 9632 – безвозвратные потери). Высокие потери понесли 250-я испанская дивизия и полицейская дивизия СС, действовавшие против частей 55-й армии - соответственно 2952 и 2860 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В марте 1943 г. интенсивность боев под Ленинградом по-прежнему оставалась высокой и общие потери 18-й армии также были значительными, составив 21242 солдата и офицера (из них безвозвратные потери – 3867).

Красноборская операция в историографии

Хотя боевые действия 55-й армии в районе Красного Бора в феврале и в марте-апреле 1943 г. в ряде источников именуются как Красноборская операция, в энциклопедических изданиях советского периода её описание отсутствует. Не приведены данные об Красноборской операции и о потерях советских войск в ней и в статистическом исследовании "Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил". Помимо этого, само название "Красноборская" не вполне точно соответствует целям и задачам операции. Например, в официальном издании министерства обороны СССР «История ордена Ленина Ленинградского военного округа» утверждается, что Красноборская операция была проведена по инициативе Военного совета Ленинградского фронта с целью не допустить восстановление блокады немецкими войсками. О плане окружения мгинско-синявинской группировки противника и о взаимодействии с Волховским фронтом при этом не говорится ничего.

Как следствие, в исторической литературе возникли различные трактовки этих событий и различные именования операций под Ленинградом в начале 1943 г., в том числе и боевых действий 55-й армии в районе Красного Бора.

Так, помимо наименования "Красноборская" встречаются и другие обозначения. Например, Красноборско-Смердынская, Тосненско-Мгинская (совместное наступление с 54-й армией 10-27 февраля), Мгинско-Синявинская, Войтолово-Мгинская (совместное наступление с 8-й армией 19 марта - 2 апреля), где боевых действий 55-й армии показаны как составные части совместных операций двух фронтов. Кроме того, по первоначальному плану Ставки ВГК прорыв блокады был лишь первым этапом масштабного наступления советских войск под Ленинградом, что дает основания ряду историков считать боевые действия советских войск в феврале - начале апреля (в том числе и Красноборскую операцию) продолжением операции «Искра». Как следствие в официальной российской историографии несколько изменилась трактовка этих событий. Так, в третьем томе энциклопедии "Великая отечественная война 1941-1945 годов", изданном 2012 г. под эгидой Министерства обороны РФ, временные рамки операции "Искра" были расширены до конца февраля 1943 г. При этом операции по окружению мгинско-синявинской группировки противника в феврале и в марте-апреле считаются отдельными операциями (первая обозначается как "Тосненско-Мгинская", вторая - никак не именуется).

Примерно такая же точка зрения приводится и в немецкой исторической литературе, где боевые действия под Ленинградом в январе – апреле 1943 г., именуют состоявшей из трех этапов «Второй битвой у Ладожского озера». При этом, боевые действия 55-й армии в районе Красного Бора являлись составными частями второго и третьего этапа этого сражения – двух неудачных попыток окружить и уничтожить мгиско-синявинскую группировку 18-й немецкой армии (10 — 24 февраля и 19 марта — 4 апреля 1943 года).

Литература

Документы

• [militera.lib.ru/docs/da/blocade/index.html Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов] / Под ред. Н. Л. Волковского.. — СПб.: Полигон, 2005. — 766 с.
• [militera.lib.ru/docs/da/stavka_vgk/index.html Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1943 год] / Под. ред. В. А. Золотарёва. — М.: Терра, 1999. — Т. 16(5-3). — 360 с. — ISBN 5-300-02007-9.
• [www.soldat.ru/doc/archive_usa/ Потери группы армий "Север" в 1-м полугодии 1943 г. (Национальный архив США)].

Директивы Ставки Верховного Главнокомандования

• Директива Ставки ВГК № 30034 от 01.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30057 от 27.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30066 от 07.03.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30086 от 2.04.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30087 от 2.04.1943 г.

Приказы по фронтам

• [tashv.nm.ru/SbornikBoevyhDokumentov/Issue10/Issue10_01.html Приказ войскам Ленинградского фронта № 0077 от 25.03.1943 г.]

Мемуары

• Борщев С. Н. [militera.lib.ru/memo/russian/borschev_sn/index.html От Невы до Эльбы]. — Л.: Лениздат, 1973. — 438 с.
• Бычевский Б. В. [militera.lib.ru/memo/russian/bychevsky_bv/index.html Город — фронт]. — Л.: Лениздат, 1967.
• Польман Х. [www.1942.ru/book/wolchow900.htm 900 дней боев за Ленинград. Воспоминания немецкого полковника] / Пер. А. Нечаева. — М.: Центрполиграф, 2005. — 2006 с. — ISBN 5-9524-1677-2.

Исторические исследования

• [militera.lib.ru/h/12/index.html История второй мировой войны 1939–1945 годов. В 12 тт] / Под ред. А. А. Гречко. — М.: Воениздат, 1976. — Т. 6. Коренной перелом в войне. — 520 с.
• [www.aroundspb.ru/istoria_lvo.html История ордена Ленина Ленинградского военного округа] / под ред. А.И. Грибкова. — М.: Воениздат, 1974.
• Бешанов В.В. Ленинградская оборона. — М.: АСТ, 2005. — 480 с. — ISBN 5-17-013603-X.
• Гланц Д. Битва за Ленинград. 1941—1945 / Пер. У. Сапциной. — М.: Астрель, 2008. — 640 с. — ISBN 978-5-271-21434-9.
• Гланц Д. Блокада Ленинграда. 1941—1944 / Пер. Е. Ламановой. — М.: Центрполиграф, 2009. — 224 с. — ISBN 978-5-9524-4170-5.
• Исаев А. В. [militera.lib.ru/h/isaev_av6/index.html Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали]. — М.: Эксмо, 2006. — 496 с. — ISBN 5-699-11949-3.
• Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. — М.: Олма-Пресс, 2001. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.
• Мощанский И. Б. Прорыв блокады Ленинграда. Эпизоды великой осады. 19 августа 1942 — 30 января 1943 года. — М.: Вече, 2010. — 184 с. — ISBN 978-5-9533-5289-5.
• Шигин Г. А. Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери / Под ред. Н. Л. Волковского. — СПб.: Полигон, 2004. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.

Публицистика

• Сяков Ю. А. Численность и потери германской группы армий «Север» в ходе битвы за Ленинград (1941—1944) // Журнал «Вопросы истории». — 2008. — № 1.

Отрывок, характеризующий Красноборская операция (1943)

– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.