Краснодарский музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова

Краснодарский музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова был основан в 1906 году по инициативе Екатеринодарского отделения Императорского Русского музыкального общества. У его истоков стояли выпускники Московской и Санкт-Петербургской консерваторий, среди которых были ученики и последователи Н. А. Римского-Корсакова, что позволило в 1966 году присвоить училищу имя этого великого русского композитора.

Первый выпуск состоялся в 1910 году, и с тех пор колледж не прекращал свою работу даже в годы революций, Гражданской и Великой Отечественной войн. В числе педагогов, создававших на Кубани высокопрофессиональную школу педагогического и исполнительского мастерства были известные музыканты: М. Ф. Гнесин, А. Н. Дроздов, В. А. Золотарев, С. С. Богатырев, М. Г. Эрденко, Г. М. Концевич, М. Д. Кирлиан, К. А. Воут, В. П. Задерацкий. С историей учебного заведения связаны имена выдающихся русских композиторов: Н. А. Римского-Корсакова, М. А. Балакирева, Ц. А. Кюи, Э. Ф. Направника, С. В. Рахманинова, А. Н. Скрябина, А. К. Глазунова, М. Р. Глиэра.

В Краснодарском музыкальном училище (колледже) обучались многие музыканты, достигшие больших творческих успехов. Это известные теоретики И. Способин, С. Богоявленский, Л. Данько, Т. Цитович; дирижеры Ю. Силантьев, В. Понькин, Н. Назаров, Б. Певзнер, певцы Н. Охотников, Э. Андреева, А. Котенко; композиторы Г. Плотниченко, В. Пономарёв, Б. Снетков, Г. Дмитриев, Ю. Симакин, пианисты Е. Скуратовская, И. Полтавцев, баянист В. Петров, балалаечник И. Сенин, домристка Н. Шкребко и многие другие.

За 100 с лишним лет в колледже (училище) получили профессиональное образование более 15 тысяч специалистов. Сегодня на Кубани нет ни одного музыкального учебного заведения, учреждения или творческого коллектива, где бы ни трудились выпускники музыкального колледжа им. Н. А. Римского-Корсакова, составляя кадровую основу учреждений культуры и искусств края. Ежегодно свыше 60 % выпускников КМК поступает в музыкальные вузы России, из них не менее 15 % — в столичные консерватории.

Более 1000 студентов, преподавателей и концертмейстеров удостоены званий лауреатов и дипломантов престижнейших отечественных и зарубежных исполнительских конкурсов.

Колледж является инициатором Открытого всероссийского конкурса молодых исполнителей на духовых и ударных инструментах им. Ю. А. Большиянова, который, начиная с 1993 года, регулярно и успешно проводится на базе учебного заведения, получил широкое признание и высокую оценку специалистов. В колледже работают высококвалифицированные кадры — преподаватели и концертмейстеры с большим педагогическим стажем. Многие из них удостоены высоких званий России и Кубани в области культуры и искусства, отмечены знаками отличия министерства культуры СССР и Российской Федерации.

Отрывок, характеризующий Краснодарский музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова

Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.