Красное знамя

Кра́сное зна́мя — один из символов революционной борьбы. Красное знамя активно использовалось в советской геральдике и наградной системе. Название «Красное знамя» носили газеты и предприятия по всему Советскому Союзу.

В символике

Красное знамя легло в основу государственного флага СССР и являлось символом Красной армии. Знамя также упоминается в последних строках государственного гимна СССР версии 1977 года:

...И Красному знамени славной Отчизны Мы будем всегда беззаветно верны!

С расширением социалистического лагеря Красное знамя стало применяться в символике некоторых других стран (см. флаг Вьетнама, флаг Китайской Народной Республики)

В наградной системе

Ордена

• Орден Красного знамени — первый орден, учреждённый Советским Союзом после Октябрьской Революции. Иногда орден назывался орденом Боевого Красного знамени в связи с существованием аналогичного ордена, которым награждали за трудовые заслуги (см. ниже).

Орден Красного Знамени вручался за особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите социалистического Отечества. Орденом Красного Знамени награждались также воинские части, военные корабли, соединения и объединения. Такие воинские части назывались «Краснознамёнными».

• Несколько позднее был учреждён орден Трудового Красного Знамени, целью которого было награждение людей и коллективов за достижения в области трудовой деятельности.

Переходящие знамёна

Переходящие Красные знамёна являлись одной из форм поощрения победителей социалистических соревнований. Подобные знамёна могли учреждаться на различных уровнях, начиная Советом Министров СССР для Всесоюзных соцсоревнований и заканчивая отдельными предприятиями и колхозами для награждения коллективов цехов, бригад — победителей внутреннего соревнования. Обычно вручение знамени сопровождалось денежными премиями победителям.

Подобная практика существовала и в некоторых других социалистических странах.

См. также

• Почётное революционное Красное Знамя
• Знамя Победы

Отрывок, характеризующий Красное знамя

К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.