Красное (Красненский район)
| Село
Красное
Показать/скрыть карты
|
Кра́сное — село в Белгородской области, административный центр Красненского района и Красненского сельского поселения.
Содержание
История
Мнения по истории возникновения села противоречивы, что связано с распространённостью топонима «Красное». В одном только Коротоякском уезде Воронежской губернии в XVIII веке было четыре села с таким названием.[2] В некоторых источниках[3][4] датой первого упоминания села называется 1659 год, ссылаясь на документ об одном из эпизодов восстания Степана Разина. Однако, в упомянутом документе речь идёт о другом селе Красное. Это становится ясно из сочинения Германова.[5] В этом же сочинении Германов называет датой образования села первую половину XVIII века. Село получило название по ручью Красный Колодезь, близ которого оно возникло. В прямом значении — красивое, удобное для поселения место. К настоящему времени этот ручей у села Красное пересох, и теперь он берёт своё начало у села Свистовка.
По ревизии населения в 1744 году в селе значилось 104 двора и 318 душ мужского пола. В 1774 году построена деревянная церковь, освящённая во имя Ильи Пророка.[6] Каменное здание Ильинской церкви построено после 1886 года.
В 1795 году в Красном проведена пятая ревизия населения. Было учтено и положено в оклад 585 мужчин и 654 женщины. В 1859 году село Красное — центр волости. В нём было 257 дворов, проживало 2056 человек. В 1888 году в селе было 403 двора, проживало 1487 мужчин и 1432 женщины. Грамотных было 105 человек (все мужчины). В селе также было 5 торговых заведений, 37 кустарных предприятий (2 кирпичных горна, 2 валяльных и 1 обувная мастерская, 32 ветряные мельницы). 69 хозяйств имели сады, 35 — пасеки с 717 колодами пчёл. В собственности крестьян было 564 сохи, 645 телег и саней, 2 конные молотилки. В хозяйствах было 777 лошадей, 519 коров, 2486 овец, 738 свиней.
Медицинское обслуживание жителей села началось в 1875 году. В 1912 году открыта почтовая контора. С 1872 года работала церковно-приходская школа, с 1881 года — земская школа.
В 1931 году в селе была открыта семилетняя школа, в 1936 — средняя. В 1935 году Красное стало районным центром. В это время в селе появилось почтово-телеграфное отделение, телефонная станция на 30 номеров, имелась больница на 13 коек. В селе проживало 2,3 тыс. жителей. Издавалась районная газета «Сталинец». Электроосвещения и водопровода не было.
В Великой Отечественной войне принимало участие более 600 человек из Красненского сельсовета, из них погибли или пропали без вести — 305.
Население
| Численность населения | ||
|---|---|---|
| 2002[7] | 2008 | 2010[1] |
| 2324 | ↘2322 | ↘2158 |
Радио
- 73,67 Радио России
Напишите отзыв о статье "Красное (Красненский район)"
Примечания
- ↑ 1 2 [belg.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/belg/resources/eab54e804ff0fbbca305efd8c740ec4f/pub-01-15.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Белгородская область. 15. Численность неселения городских и сельских населённых пунктов]. Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6ItkEdvFz Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- ↑ Шеншин Д.Ф. (2007), стр. 62.
- ↑ [www.gerb.bel.ru/pages/kray/krasnoe_i.htm История Красного и Красненского района]
- ↑ Разиньков А.Н. Прошлое родной стороны. — Красное, 1998
- ↑ Германов Г. Постепенное распространение однодворческого населения в Воронежской губернии. Записки Императорского русского географического общества. Книжка XII. — СПб., 1857, стр. 277, 292.
- ↑ Хронологический указатель церквей Воронежской епархии (1586 — 1886). — Воронеж, 1886
- ↑ std.gmcrosstata.ru/webapi/opendatabase?id=vpn2002 Всероссийская перепись населения 2002 года
Литература
- Шеншин Д.Ф. (2007). Что было, то было... (Документальная повесть). Воронеж, 2007. ISBN 5-89981-456-X.
Ссылки
- [krasnoe.kraadm.ru/ Сайт администрации сельского поселения]
| ||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Красное (Красненский район)
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
