Краснопольский, Владимир Аркадьевич

Владимир Краснопольский
Имя при рождении:	Владимир Аркадьевич Краснопольский
Дата рождения:	14 июня 1933(1933-06-14) (90 лет)
Место рождения:	Свердловск, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист
Карьера:	1964—
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Влади́мир Арка́дьевич Краснопо́льский (настоящая фамилия Краснопольский-Ледов; 14 июня 1933, Свердловск) — советский и российский кинорежиссёр, сценарист. Народный артист РСФСР (1983). Лауреат Государственной премии СССР (1979). Член КПСС с 1971 года.

Биография

В. А. Краснопольский родился 14 июня 1933 года в Свердловске. Мать — балетмейстер Ольга Князева.

В 1955 году окончил историко-филологический факультет УрГУ, в 1963 году режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская И. П. Копалина). В 1961—1963 годах — режиссёр Свердловской киностудии, с 1964 года — киностудии «Мосфильм».

Все режиссёрские и сценарные работы Краснопольского (кроме сюжета для киножурнала «Фитиль», 1968) выполнены совместно с его троюродным братом В. И. Усковым.

Звания и награды

• Государственная премия СССР (1979) — за 1—12 серии фильма Вечный зов
• Премия Ленинского комсомола (1980) — за фильм «Отец и сын» (1979)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1978)
• Народный артист РСФСР (1983)
• Орден Почёта (16 апреля) (1997)— за заслуги перед государством, большой вклад в укреплении дружбы
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (10 марта 2004) — за большие заслуги в развитии отечественного кинематографа
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (26 апреля 2013) — за большой вклад в развитие отечественного кинематографического искусства и многолетнюю творческую деятельность

Фильмография

Актер

1. 1968 — Времена года — гость в будке чистильщика (не указан в титрах)
2. 1991 — Ночные забавы — посетитель ресторана (не указан в титрах)
3. 2005 — Две судьбы 3: Золотая клетка — пассажир самолета (не указан в титрах)

Режиссёр

1. 1963 — Самый медленный поезд
2. 1965 — Таёжный десант
3. 1967 — Стюардесса
4. 1968 — Четвертый папа
5. 1969 — Неподсуден
6. 1971 — Тени исчезают в полдень
7. 1973 — Вечный зов
8. 1979 — Отец и сын
9. 1985 — Соучастие в убийстве
10. 1991 — Ночные забавы
11. 1994 — Воровка
12. 1996 — Ермак
13. 2001 — Сыщики
14. 2001 — Нина
15. 2002 — Провинциалы
16. 2002 — Две судьбы
17. 2003 — Сыщик без лицензии
18. 2003 — Подари мне жизнь
19. 2005 — Под небом Вероны
20. 2005 — Две судьбы 2: Голубая кровь
21. 2005 — Две судьбы 3: Золотая клетка
22. 2007 — Паутина
23. 2007 — Капкан
24. 2008 — Две судьбы: Новая жизнь
25. 2009 — Ермоловы
26. 2009 — Вольф Мессинг: видевший сквозь время
27. 2010 — Женить миллионера
28. 2010 — На солнечной стороне улицы
29. 2011 — Манна небесная
30. 2012 — Санта Лючия
31. 2012 — Дело следователя Никитина
32. 2013 — Любовь — не картошка
33. 2014 — Дом с лилиями
34. 2015 — Смешная жизнь
35. 2016 — Экспроприатор (в работе)

Ссылки

• [www.kino-teatr.ru/kino/director/sov/13046/bio/ Биография на сайте kino-teatr.ru]

Отрывок, характеризующий Краснопольский, Владимир Аркадьевич

Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.