Краснощёков, Александр Михайлович

Александр Михайлович Краснощёков
Абрам Моисеевич Краснощёк
Председатель правительства Дальневосточной республики
Дата рождения:	10 октября 1880(1880-10-10)
Место рождения:	Чернобыль, Киевская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя
Дата смерти:	26 ноября 1937(1937-11-26) (57 лет)
Место смерти:	Москва, СССР

Алекса́ндр Миха́йлович Краснощёков (Абрам Моисеевич Краснощёк, псевдоним Тобинсон; 10 октября 1880, Чернобыль, Переяславского уезда Киевской губернии — 26 ноября 1937, Москва, СССР) — российский социал-демократ, впоследствии советский государственный и партийный деятель, участник Гражданской войны на Дальнем Востоке.

Биография

Родился в семье еврея-приказчика. В социал-демократическом движении с 1896. Партийную работу вёл в Киеве, Николаеве, Полтаве, Екатеринославе. В 1898 был арестован, в ссылке в Николаевске впервые встретился с Троцким.

В 1902 эмигрировал в Германию, затем в США (1903), где вступил в Социалистическую трудовую партию Америки. Работал в Нью-Йорке портным, состоял членом Американской федерации труда и Индустриальных рабочих мира, осуществляя активную партийную и профсоюзную работу, сотрудник профсоюзной прессы (английский, идиш). Окончил в 1912 Чикагский университет по правовой специальности, занимался адвокатской практикой, основал Рабочий университет Чикаго. Работал в Америке вместе с Троцким.

Летом 1917 вернулся в Россию, вступил в партию большевиков. Был членом Владивостокского совета, председателем Никольско-Уссурийского комитета РСДРП. В 1918 председатель Дальневосточного Совнаркома, руководитель штаба Дальневосточного большевистского подполья. В 1919 в Сибири на подпольной партийной работе. В 1920—1921 член Дальбюро ЦК РКП(б), председатель правительства и министр иностранных дел Дальневосточной республики при П. М. Никифорове.

В период борьбы за создание ДВР проводил линию Ленина и ЦК РКП(б) и, по словам Ленина, «едва ли не он же всё и организовывал».

Подвергался со стороны работавших с ним коммунистов, включая предсовмина Никифорова, многочисленным обвинениям, но некоторое время удерживался благодаря заступничеству Ленина и Троцкого. Ему вменялась в вину легализация ПСР и РСДРП, настойчивое привлечение их в правительственную коалицию, чрезмерный упор на независимость ДВР от РСФСР. Сначала его сторонник, главком НРА Г. Х. Эйхе был смещён и выслан за пределы ДВР, а после этого и сам Краснощёков в конце 1921 был отозван из ДВР.

Назначен заместителем народного комиссара финансов РСФСР, затем членом президиума ВСНХ РСФСР. В 1922 году стал одним из инициаторов создания Промбанка СССР, где занял должность председателя правления.

В конце 1922 года имел длительный и серьёзный роман с Лилей Брик. Этот роман едва не привёл к разрыву отношений Лили Брик с Маяковским.

19 сентября 1923 года был арестован по обвинению в злоупотреблениях в Промбанке. По сообщению наркома РКИ В. В. Куйбышева, были установлены «бесспорные факты присвоения Краснощёковым государственных средств, устройства на эти средства безобразных кутежей, использования хозяйственных сумм банка в целях обогащения своих родственников и т. д.».

8 марта 1924 года приговорён к 6-ти годам одиночного заключения. Содержался в Лефортовской тюрьме, в ноябре 1924 переведён в тюремную больницу, по окончании лечения в январе 1925 года освобождён по амнистии. В тюрьме написал книгу об американском банке.

С 1926 года возглавил Главное управление новых лубяных культур Наркомзема СССР и Институт нового лубяного сырья.

16 июля 1937 года повторно арестован, 25 ноября 1937 года приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. Погребен в Общей могиле № 1 невостребованных прахов на Донском кладбище Москвы.

Реабилитирован в апреле 1956 г.

Сочинения

• Финансирование и кредитование промышленности. М., 1923 - 136 с.
• Современный американский банк. М.-Л., ГИЗ, 1926. - 288 с.

Литература

• Мухачев Б. И. Александр Краснощеков: Историко-биогр. очерк. — Владивосток, 1999.
• Раппопорт А. Г. Александр Михайлович Краснощеков: находка в ГПНТБ // Новая Сибирь : журнал. — 1997. — № 1.

Ссылки

• [www.archipelag.ru/authors/kutuzov/?library=1142 Кутузов М. А., лекционный курс «Феномен Дальнего Востока в Русском Мире», «Дальневосточная республика»]

Отрывок, характеризующий Краснощёков, Александр Михайлович

– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.