Красовский, Александр Фёдорович
Поделись знанием:
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
| Александр Фёдорович Красовский | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
17 декабря 1918 (70 лет) |
| Работы и достижения | |
| Учёба: |
Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ) |
| Работал в городах | |
| Награды |
Большая и малая серебряные медали, классный художник 1-й и 2-й степени, академик архитектуры |
Красовский, Александр Фёдорович (1848—1918) — русский архитектор.
Содержание
Биография
Красовский А. Ф. родился 11 (24) июля 1848 года в семье Фёдора Ивановича Красовского в деревне Щемиловке под Петербургом[1]. Его отец, происходивший из крестьян, работал живописцем на Императорской фарфоровой мануфактуре.
Александр Красовский окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Будучи учеником, за свои работы, был награждён малой и большой серебряными медалями. В 1872 году в Академии художеств он получил звание классного художника 2-й степени за «проект каменного крытого с железными стропилами рынка для съестных припасов», а через десять лет — 1-й степени за «проект театра на 2000 человек в столичном городе на открытой площади»[2].
В 1885 году был удостоен звания академика архитектуры. С 1891 года служил техником Санкт-Петербургского дворцового управления. В 1893—1898 годах был архитектором Зимнего дворца, провёл реставрационные и ремонтные работы, в том числе Висячего сада Зимнего дворца и Эрмитажного театра (1894—1897), заново декорировал ряд интерьеров.
А. Ф. Красовский дружил с великим русским химиком Д. И. Менделеевым. Дочь Красовского Ольга Александровна вспоминала о портрете учёного, который висел в гостиной дома на Малой Дворянской (позже портрет был утрачен), и был подарен Красовскому Менделеевым, с надписью: «Дорогому Александру Федоровичу»[1].
В 1870—1910 годах Красовский выполнял масштабные проектные и строительные работы в Петербурге, Москве и других городах Российской империи. Вторым браком был женат на внучке Аполлона Григорьева.
Скончался 17 декабря 1918 года в Старожилове и был похоронен рядом с домовой церковью фон Дервизов[3] (по другим сведениям, вероятно, ошибочным, если принимать во внимание воспоминания дочери архитектора Ольги — в 1923 году).
Семья
По материалам СПб Митрофаниевского союза[1].
- Отец — Фёдор Иванович Красовский (1820—1863) — крестьянин государственных имуществ из Подмосковья, сын крепостного мастера-живописца по фарфору на фарфоровом заводе Попова. В 1835 году Фёдор поступил на петербургский фарфоровый завод братьев Корниловых подмастерьем, а в 1839 году — живописцем на Императорский фарфоровый завод. Администрация завода отметила мастера: «работа его отличалась особенным художническим искусством, оставаясь до сего времени от всех других сего рода живописцев отличною». В 1861 году Академией Художеств «Ф. И. Красовскому дано звание Свободного художника живописи цветов и плодов (на фарфоре) за „Букет весенних цветов“, писанный на полотне масляными красками». Похоронен на Фарфоровском кладбище.
- Мать — Лукерья. Похоронена на Фарфоровском кладбище.
- Первая жена — Мария Александровна Денисова, дочь мастера Фарфорового завода. Скончалась в 1896 году. В браке с Красовским А. Ф. родила девятерых детей (дочерей и сыновей), из них четверо умерли во младенчестве — Александр, Владимир, Алексей и Михаил, и похоронены на Фарфоровском кладбище.
- Вторая жена — Надежда Александровна (урожд. Григорьева), внучка поэта Аполлона Григорьева, родила архитектору дочь Ольгу.
- Дочь — Ольга Александровна Гутан[4] (по мужу) — автор «Записок об отце», написанных в 1970-1980 годах.
- Внук — Александр Сергеевич Гутан[5].
Творчество
По проектам А. Ф. Красовского в Петербурге возводились доходные жилые дома, среди них одни из лучших — на Адмиралтейской наб., 10; особняк П. П. Дервиза на наб. Красного Флота, 28; дом К. М. Полежаева на ул. Герцена, 57; гостиница «Демут» (наб. р. Мойки, 38); здание Высших (Бестужевских) женских курсов (10-я линия В. О., 33-35), а также здания училищ и дома другого назначения, например, церковь Сошествия Святого Духа на Фарфоровском кладбище (1902-12, не сохр.).
Многоквартирные дома ряда частных владельцев Красовский оформил в духе флорентийского ренессанса, с использованием различных форм этого стиля, модифицированных в характере поздней эклектики.
Адреса работ
- 10-я линия В. О./Санкт-Петербург, д. 31 — 35 Высшие женские (Бестужевские) курсы[6][7][8];
- 14-я линия В. О./Санкт-Петербург, д. 45
- Английская наб./Санкт-Петербург, д. 28
- Б. Конюшенная ул./Санкт-Петербург, д. 27
- Дегтярная ул./Санкт-Петербург, д. 3
- Егорова ул./Санкт-Петербург, д. 5
- Кавалергардская ул./Санкт-Петербург, д. 12
- Мойки р. наб./Санкт-Петербург, д. 40
- Смольный пр./Санкт-Петербург, д. 6
- Таврическая ул./Санкт-Петербург, д. 15
Напишите отзыв о статье "Красовский, Александр Фёдорович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.spb-mitrofan-society.org/farfor_zahoron.php Архитектор А. Красовский и его потомки] (рус.). Региональная общественная организация сохранения памяти предков «Санкт-Петербургский Митрофаниевский Союз». Проверено 8 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQnkiuV0 Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [artru.info/ar/45839/ Красовский Александр Федорович, архитектор]
- ↑ [forum.vgd.ru/post/791/45299/p1277768.htm Московская область, Домодедовский район] (рус.). Всероссийское генеалогическое древо, www.vgd.ru/ (С) Котельников С.Д., Бирюкова Л.В., 1998-2013. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQnmEe0L Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [freidenberg.ru/Tags/Imena/Personalii/G/GutanOl'gaAleksandrovna Электронный архив Ольги Михайловны Фрейденберг: Ольга Александровна Гутан]
- ↑ [www.hccf.ru/club/personal_pages/page05.php Фонд сохранения исторического и культурного наследия имени А.А.Манштейн-Ширинской ]
- ↑ [www.citywalls.ru/house10228.html Высшие женские (Бестужевские) курсы, дом. 31] (рус.). Citywalls.ru. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQnw6QfB Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [www.citywalls.ru/house10229.html Высшие женские (Бестужевские) курсы, дом. 33] (рус.). Citywalls.ru. Проверено 9 февраля 2013.
- ↑ [www.citywalls.ru/house10230.html Высшие женские (Бестужевские) курсы, дом. 35] (рус.). Citywalls.ru. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EQo0JIqJ Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
Литература
- Исаченко В.Г. Красовский Александр Федорович // С.-Петерб. панорама. — 1993. — № 2. — С. 40.
- Кузнецова З. С. Академик архитектуры Александр Федорович Красовский (1848-1918) // Петербургские чтения, 98-99. — СПб, 1999. — С. 224-228.
- В. М. Глинка, Ю. М. Денисов, М. В. Иогансен и др.; Под общ. ред. Б. Б. Пиотровского /. Эрмитаж. История строительства и архитектура зданий. — Л.: Стройиздат, Ленинградское отделение, 1989. — С. 313. — 560 с. — ISBN 5-274-00375-3.
Источники
- ЦГАЛИ. Ф. 680. Оп. 3. Д. 31, 73.
- РГИА. Ф. 789. Оп. 8. Д. 54.
Ссылки
- [tamara.shemyak.com/spb/people19/Krasovski.html Красовский Александр Федорович (1848—1923 гг.)]
- [www.citywalls.ru/search-architect71.html Архитектор Красовский А. Ф., здания]
- [www.encspb.ru/object/2803962884?lc=ru Статья А. В. Бурдяло «Красовский А. Ф., (1848—1918), арх.»]
Отрывок, характеризующий Красовский, Александр Фёдорович
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
