Красовский, Иван Иванович

Иван Иванович Красовский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Томский губернатор
7 апреля 1883 — 28 июня 1885
Предшественник:	В. И. Мерцалов
Преемник:	А. Ф. Анисьин
Рождение:	1 октября 1827(1827-10-01)
Смерть:	28 июня 1885(1885-06-28) (57 лет) Томск
Награды:

Иван Иванович Красовский (01 октября 1827 года, Черниговская губерния — 28 июня 1885 года, Томск) — российский государственный деятель, томский губернатор.

Биография

Родился в дворянской семье в Черниговской губернии.

В 1845 году окончил Петровский кадетский корпус в Полтаве, поступил на службу в дворянский полк. По службе участвовал в подавлении венгерского восстания (1848), в начале Крымской войны находился на Дунайском театре военных действий, участник обороны Севастополя, за мужество в боях был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость» (1855).

В 1859 году уволился с военной службы и перешёл на гражданскую, служил в Министерстве народного просвещения. В 1863—1865 годах — инспектор студентов Императорского Московского университета, по отзывам современников пользовался популярностью у студентов.

Вышел в отставку, но в 1872 году поступил на службу в Министерство внутренних дел, находился в распоряжении новороссийского, бессарабского, киевского, подольского и волынского генерал-губернаторов. В 1873 году был уволен со службы в Министерстве. Работал в Москве, управляющий Московского благотворительного общества, 14 сентября 1878 года назначен московским вице-губернатором. В 1875 году получил титул камергера, с 1878 года — действительный статский советник.

7 апреля 1883 года назначен губернатором Томска. Прибыл в Томск на пароходе 27 июня 1883 года.

Был ценителем театра, помог купцу Е. И. Королеву получить разрешение на строительство здания томского театра, открытие театра прошло уже после смерти Красовского 19 сентября 1885 года.

Жил в арендованном особняке купца Ненашева в начале Миллионной улицы.

Скончался от кровоизлияния в мозг, был похоронен на кладбище томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря. Через год, согласно завещанию умершего, перезахоронен в Троице-Сергиевской лавре.

Семья

Красовский не был женат и не имел собственных детей. Жил вместе со своей племянницей Ольгой Федоровной Эйхлер (? — 02.05.1886), которая умерла и была похоронена в Томске.

Литература

[elib.tomsk.ru/purl/1-5913/ А. В. Яковенко, В. Д. Гахов ТОМСКИЕ ГУБЕРНАТОРЫ. Томск, 2012]

Ссылки

[kraeved.lib.tomsk.ru/page/711/ Томские губернаторы]

[sib.net/tomsk/krasovskij-ivan-ivanovich/ Энциклопедия Сибирь-матушка. Иван Иванович Красовский]

[www.sibgencentre.ru/9.html?id=7 Рассказ о томских губернаторах второй половины XIX века: Н. В. Родзянко, А. П. Супруненко, В. И. Мерцалове, И. И. Красовском.]

Отрывок, характеризующий Красовский, Иван Иванович

– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.