Краткая литературная энциклопедия
| Краткая литературная энциклопедия Др. названия: КЛЭ | |
|
| |
| Автор: |
коллектив авторов |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: |
1962—1978 годах |
| Издатель: | |
| Носитель: |
бумажный |
Кра́ткая литерату́рная энциклопе́дия (сокращённо КЛЭ) — литературная энциклопедия в 9 томах, вышедшая в издательстве «Советская энциклопедия» в 1962—1978 годах. Основные 8 томов вышли в 1962—1975, дополнительный 9-й том — в 1978.
В энциклопедии более 12 тысяч авторских статей (персоналии писателей, обзоры периодов, характеристики литературных терминов, течений, литературных группировок, литературоведения и прессы и т. п.); алфавитный указатель насчитывает около 35 000 имён, названий и терминов. Тираж — 100 000 экз.
Главным редактором значился секретарь СП СССР Алексей Сурков, фактически же руководство изданием осуществляли заместитель главного редактора Владимир Жданов, а с 1969 года сменивший его на этом посту А. Ф. Ермаков.
В состав редколлегии входили в разные годы Александр Аникст, Виктор Виноградов, Николай Гудзий, Дмитрий Лихачёв, Леонид Тимофеев, Юлиан Оксман и другие. Среди авторов были Сергей Аверинцев, Аркадий Белинков, Абрам Белкин, Михаил Гаспаров, Леонид Гроссман, Елеазар Мелетинский, Олег Михайлов, Ирина Роднянская и многие другие.
В предисловии к первому тому сказано, что энциклопедия названа краткой, поскольку «не является исчерпывающим сводом литературных знаний» и что создание фундаментальной литературной энциклопедии — «дело будущего», однако более полная литературная энциклопедия впоследствии так и не была издана.
В целом это «тщательно подготовленное и высокопрофессиональное издание».[1]
- Том 1. Аарне — Гаврилов. 1962. 1088 стб.
- Том 2. Гаврилюк — Зюльфигар Ширвани. 1964. 1056 стб.
- Том 3. Иаков — Лакснесс. 1966. 976 стб.
- Том 4. Лакшин — Мураново. 1967. 1024 стб.
- Том 5. Мурари — Припев. 1968. 976 стб.
- Том 6. Присказка — «Советская Россия». 1971. 1040 стб.
- Том 7. «Советская Украина» — Флиаки. 1972. 1008 стб.
- Том 8. Флобер — Яшпал. 1975. 1136 стб.
- Том 9 (дополнительный). 1978. 970 стб. Завершает издание Краткой литературной энциклопедии. По своему содержанию он ориентирован прежде всего на явления литературного развития последних полутора-двух десятилетий. Завершается 9-й том предметно-именным указателем ко всему изданию КЛЭ.
Девятый том был знаменит тем, что в него вошли статьи о писателях, первоначально исключённых из словника по идеологическим соображениям, прежде всего о представителях нереалистических течений в советской литературе (Константин Вагинов, Александр Введенский) и первой эмиграции (Георгий Адамович, Дон-Аминадо, Николай Евреинов).
В указателе отсутствуют имена эмигрантов 1970-х годов, даже тех, кому посвящены отдельные статьи в предыдущих томах энциклопедии (Александр Галич, Владимир Максимов, Виктор Некрасов).
Содержание
Редакционная коллегия
- Первоначальный состав (1962)
- А. А. Сурков (главный редактор)
- Х. Ш. Абдусаматов
- А. А. Аникст
- И. С. Брагинский
- В. В. Виноградов
- П. Ф. Глебка
- А. П. Григулис
- Н. К. Гудзий
- Мамед Ариф Дадаш-заде
- А. Г. Дементьев
- В. Д. Жгенти
- В. В. Жданов (заместитель главного редактора, инициатор и фактический руководитель проекта)
- М. Каратаев
- А. Кекилов
- К. П. Корсакас
- В. Н. Кутейщикова
- А. П. Лупан
- Н. А. Масуми (р. 19.4(2.5).1915, село Каратаг, ныне Гиссарского района)
- Т. Л. Мотылёва
- С. Р. Никольский
- Ю. Г. Оксман
- Э. Я. Сыгель
- Л. И. Тимофеев
- А. Токомбаев
- Э. С. Топчян (1911—1975)
- Н. З. Шамота
Напишите отзыв о статье "Краткая литературная энциклопедия"
Примечания
- ↑ Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.. — С. 205.</span>
</ol>
См. также
Ссылки
- [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/default.asp Краткая литературная энциклопедия] на сайте ФЭБ
Отрывок, характеризующий Краткая литературная энциклопедия
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
