Краусе, Штефан

Штефан Краусе
Гражданство	Германия Германия
Дата рождения	17 сентября 1967(1967-09-17) (56 лет)
Место рождения	Ильменау, Германия
Рост	186 см
Вес	90 кг
Карьера
Статус	закончил карьеру
Конец карьеры	1998
Медали
Олимпийские игры Серебро Калгари 1988 двойки Золото Альбервиль 1992 двойки Бронза Лиллехаммер 1994 двойки Золото Нагано 1998 двойки Чемпионаты мира Золото Винтерберг 1989 двойки Серебро Винтерберг 1989 см. ком. Золото Винтерберг 1991 двойки Золото Винтерберг 1991 см. ком. Золото Калгари 1993 двойки Золото Калгари 1993 см. ком. Золото Лиллехаммер 1995 двойки Золото Лиллехаммер 1995 см. ком. Серебро Альтенберг 1996 см. ком. Серебро Игльс 1997 двойки Серебро Игльс 1997 см. ком. Чемпионаты Европы Бронза Игльс 1990 двойки Бронза Винтерберг 1992 двойки Золото Сигулда 1996 двойки Золото Оберхоф 1998 двойки Золото Оберхоф 1998 см. ком.
Последнее обновление: 13 мая 2010

Штефан Краусе (нем. Stefan Krauße; 17 сентября 1967, Ильменау, ГДР) — титулованный немецкий саночник, выступавший за сборные ГДР и Германии с середины 1980-х по 1998 год. Принимал участие в четырёх зимних Олимпийских играх и каждый раз оказывался в числе призёров. На первой в своей карьере Олимпиаде, проходивший в 1988 году в Калгари взял серебряную медаль, а спустя четыре года на играх в Альбервиле удостоился золота. В 1994 году на Олимпиаде в Лиллехаммере завоевал бронзу, затем, в 1998 году в Нагано стал олимпийским чемпионом во второй раз, после чего принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена. Почти все свои победы одерживал в паре с Яном Берендтом.

Штефан Краусе является обладателем одиннадцати медалей чемпионатов мира, в его послужном списке семь золотых наград (парные заезды: 1989, 1991, 1993, 1995; смешанные команды: 1991, 1993, 1995) и четыре серебряные (парные заезды: 1997; смешанные команды: 1989, 1996, 1997). На чемпионатах Европы спортсмен получал подиумы пять раз, в том числе трижды был первым (парные заезды: 1996, 1998; смешанные команды: 1998) и дважды третьим (парные заезды: 1990, 1992). Краусе три раза занимал первую позицию в общем зачёте Кубка мира, в этом плане наиболее удачными для него стали сезоны 1993—1994, 1994—1995 и 1995—1996.

Краусе, как и его напарник Берендт, признан почётным жителем города Ильменау.

Ссылки

• [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=KRAUßSTE01 Профиль на сайте DatabaseOlympics.com]  (англ.)
• [www.fuzilogik.com/Sports-Library/Luge/Men-s-Luge-Olympic-Medals.html Результаты мужских парных заездов на Олимпийских играх]  (англ.)
• [www.hickoksports.com/history/olluge.shtml Информация о выступлениях саночников и скелетонистов на Олимпийских играх]  (англ.)
• [www.hickoksports.com/history/worldluge.shtml Информация о выступлениях саночников и скелетонистов на чемпионате мира]  (англ.)
• [www.eiskanal.com/eiskanal-kunstbahnrennrodeln-europameisterschaften.html Список призёров чемпионата Европы в санном спорте]  (нем.)
• [sports123.com/lug/mwc-d.html Список обладателей Кубка мира в мужской парной программе]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Краусе, Штефан

– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?