Крафт, Иван Иванович

Иван Иванович Крафт<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Якутский губернатор
25 ноября 1906 — июль 1913
Предшественник:	В. Н. Булатов
Преемник:	А. П. Нарышкин (и. о.)
Енисейский губернатор
5 августа 1913 — 21 ноября 1914
Предшественник:	Я. Д. Бологовский
Преемник:	Я. Г. Гололобов
Рождение:	1859(1859) Шушенское (Енисейская губерния)
Смерть:	21 ноября 1914(1914-11-21) Петроград

Иван Иванович Крафт (5 апреля 1861 — 21 ноября 1914) — действительный статский советник, Якутский и Енисейский губернатор.

Биография

Иван Иванович родился в 1859 году в селе Шушенском в семье ссыльного немецкого дворянина Ивана Ивановича Крафта-старшего, уроженца Витебской губернии. Чтобы дать сыну возможность карьерного роста ссыльный отец решает отделить сына от семьи. Иван Крафт-младший с 12 лет живёт отдельно от семьи. Отрочество он провёл среди бурят, изучил их язык и культуру.

Начал работать в селе Желбахты (недалеко от Шушенского) с бурятским населением, в должности помощника сельского писаря, с зарплатой 3 рубля в месяц. С 19 января 1881 года начал работать сортировщиком Иркутской губернской почтовой конторы. С 1882 года служит в Чите, в полицейском отделе, который контролировал деятельность гражданских и административных учреждений. Там же продолжает изучение бурятского языка.

С 1888 года работал в Забайкальском областном управлении. В 1888 году Крафта, как знатока языка и социального быта бурят, губернатор Забайкальской области Я. Ф. Барабаш назначает своим советником по инородческим вопросам.

Оренбург

В июле 1889 года Я. Ф. Барабаша переводят губернатором в Тургайскую область Степного генерал-губернаторства, населённую казахами (носившими тогда наименование киргизы). Я. Ф. Барабаш назначает надворного советника Крафта советником Тургайского областного управления по инородческим вопросам.

Работая в Оренбурге, где была сосредоточена администрация Тургайской области, Крафт одновременно заканчивает вольнослушателем двухгодичный курс Археологического института. В 1893 году Иван Иванович издаёт свой труд «Положение об управлении в степных областях». Начинает работать над запиской «О преобразовании управления оседлыми и кочевыми инородцами».

Редактировал «Тургайскую газету», изучал историю и этнографию казахского народа. Его работы публиковались в «Трудах Оренбургской ученой архивной комиссии», «Известиях Оренбургского отдела Императорского Русского Географического общества» сборнике «Из киргизской старины» (Оренбург).

И. И. Крафт выучил киргизский (казахский) язык. Вместе с Я. Ф. Барабашом они активно открывают школы для инородцев.

Петербург

В 1898 году, по рекомендации Я. Ф. Барабаша, Крафт был переведён на работу в Санкт-Петербург, в Министерство Внутренних дел. Вначале Иван Иванович занимает должность старшего помощника делопроизводителя Земского отдела. Затем служит начальником отдела по инородческим делам, а с 1906 года советником по особым поручениям по сельским делам.

Приказом Правительствующего Сената, на основании указа императора Николая II 19 декабря 1906 года, статский советник И. И. Крафт был назначен исправляющим делами губернатора Якутской области. В январе 1907 года Крафт начал писать работу «О колонизации Якутской области». В начале марта 1907 года И. И. Крафт выезжает из Петербурга в Якутск.

Губернатор Якутской области

Крафт прибыл в Якутск 27 марта 1907 года. На должность губернатора утверждён именным царским указом от 28 мая 1907 года.

Сельское хозяйство

В Якутии Крафт развивает сельское хозяйство, животноводство, ветеринарное дело, пушной промысел. В 1911 году был создан сельскохозяйственный склад, поставляющий сельскохозяйственную технику, семена и зерно крестьянам. В том же году были открыты сельскохозяйственные курсы. С 1 января 1913 года во всех школах Якутской области было введено преподавание основ сельскохозяйственных знаний. В области открывается 228 хлебных магазинов и 41 рыбный магазин.

С сентября 1912 года в Якутске начинают проводиться ежегодные сельскохозяйственные выставки. С 1912 года издаётся сельскохозяйственный журнал «Якутское хозяйство».

В 1910 году был создан первый потребительский кооператив. Всего во время губернаторства И. И. Крафта, с 1910 по 1916 гг. было открыто 43 потребительских общества.

Для защиты ценных зверей и птиц от уничтожения губернатор ввёл ограниченные сроки охоты. На добычу соболя был объявлен трёхлетний запрет. Были приняты меры по упорядочению рыболовства в низовьях Лены.

Торговля и промышленность

Крафт развивает торговлю, поощряет купцов и предпринимателей. В Якутске открывается отделение Русско-азиатского банка, городской общественный банк Н. Д. Эверстова. Растёт добыча золота в верховьях Лены, на реках Олёкме, Алдане, Вилюе, свинца — в Верхоянье, соли — на Западном Вилюе. На прииски поставляется сельскохозяйственная продукция, лес, сено, скот и другие товары.

По Лене открылось почтово-пассажирское пароходное движение. Если в начале XX века Ленский флот имел всего 11 пароходов, то в 1917 году флот вырос до 38 грузовых пароходов и 113 барж.

И. И. Крафт предлагал соединить Якутию с Транссибирской магистралью.

Исследования Якутии

Во время губернаторства Крафта было проведено статистико-географическое обследование области, исследовано более 2200 хозяйств во всех улусах, все населённые пункты были нанесены на карту. Крафт в 1907 году организовал геологическую экспедицию в Сунтарский район (Кемпендяй). 19 июня 1907 г. начала выходить общественно-политическая и литературная газета «Якутский край»/«Саха дойдута»: на русском и якутском языках. В 1911 году Крафт организовал Тимптонскую экспедицию для изыскания скотогонного пути на золотые прииски; Гижигинскую экспедицию изыскания направления телеграфной линии на Охотск. При нём были открыты золотые россыпи, месторождения мрамора, железной руды, каменного угля, строительных материалов. По просьбе Крафта, Совет Императорского Русского географического общества 26 августа 1913 года открыл Якутский отдел ИРГО (выделен из Восточно-Сибирского отдела ИРГО).

По предложению Крафта Академия наук издала словари якутского языка, составленные Э. К. Пекарским.

Здравоохранение

В области были открыты приюты для слепых, глухих и умалишённых, строились больницы и фельдшерские пункты. С 1906 по 1914 год в области количество больниц выросло на 63 %, врачей на 73 %, фельдшеров — в три раза.

Городское благоустройство

В Якутии появились телефон, телеграф, кинематограф, электричество. В Якутске начали строить каменные здания: двухэтажное здание музея-библиотеки, здание окружного суда, казначейства и другие. В городе разбили сквер с фонтаном, который был назван в честь губернатора, сквером И. Крафта.

Образование

Число начальных школ увеличилось за шесть лет до 17. Были открыты педагогические курсы для учителей, построено двухэтажное каменное здание реального училища и женской гимназии. Всего в области учились 2179 человек.

И. И. Крафт организовал 26 стипендий. На обучение детей бедных якутов выделялось ежегодно от 2000 до 3000 рублей.

Отставка

И. И. Крафт способствовал развитию независимой прессы, улучшал условия содержания заключённых и условия жизни ссыльных. Из-за этого имел сложные отношения с Иркутским генерал-губернатором А. Н. Селивановым. А. Н. Селиванов добился перевода И. И. Крафта на должность Енисейского губернатора.

22 июля 1913 года И. И. Крафт уехал из Якутска в Красноярск.

Городская дума Якутска избрала Крафта почётным гражданином Якутска. Учащимся вузов, родившимся в Якутии, были установлены стипендии имени Крафта. Городская дума присвоила одной из улиц города имя губернатора Крафта. Было решено поместить его портрет в читальном зале городской библиотеки.

Енисейский губернатор

5 августа 1913 года на должность Енисейского губернатора назначен Иван Иванович Крафт. В этой должности он пробыл всего около года.

Одним из первых распоряжений нового губернатора был циркуляр о сохранении исторических памятников и архивов. Иван Иванович пожертвовал 1000 рублей на строительство здания Музея Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Активное строительство здания музея началось благодаря усилиям губернатора.

Иван Иванович серьёзно заболел и уехал вначале в Берлин, а затем в Петербург, где умер 21 ноября 1914 года, в возрасте 54 лет, от воспаления почек. Похоронен 23 ноября 1914 года на кладбище села Никандрова, Боровичского уезда, Новгородской губернии (ныне Любытинский район, Новгородский области), где у него был участок земли.

Память

В 1914 году в городе Якутске был установлен бюст губернатора Ивана Крафта, поставленный в знак признания его заслуг. Но простоял он всего пять лет, в 1918 году, с установлением Советской власти, его сняли.

В октябре 2001 года в Якутске на площади Дружбы был установлен памятник губернатору И. И. Крафту.

В сентябре 2009 года в д. Никандрово Любытинского района Новгородской области у церкви Во Имя Святой Троицы на месте захоронения Ивана Крафта был поставлен памятник.

Труды

• Положение об управлении в степных областях. Сост. по изд. 1892 г. и продолж. 1893 и 1895 гг. с разъяснениями Правительствующего сената и министерств. Составил старший советник Тургайского областного правления И. И. Крафт. Оренбург. 1898;
• Судебная часть в Туркестанском крае и степных областях. Составил старший советник Тургайск. обл. И. И. Крафт. Оренбург. 1898;
• Сборник узаконений о киргизах степных областей. Составил Старший Советник Тургайского Областного Правления И. И. Крафт. Оренбург. 1898;
• И. И. Крафт. Из киргизской старины. Отдельный оттиск из «Тургайских областных ведомостей» за 1891 и 1899 г. и «Тургайской газеты» за 1896, 1897 и 1898 г. Оренбург. 1900;
• И. И. Крафт. Тургайский областной архив. Описание архивных документов с 1731 г. по 1782 г., относящихся к управлению киргизами. С-Петербург. 1901;
• Отчет Якутского губернатора Крафта за время управления областью (1907—1908 гг.). С-Петербург. 1908; Сборник узаконений, правил и разъяснений об инородцах Якутской области. Составил Якутский Губернатор И. И. Крафт. Якутск. 1912;
• Законы и правила о ссыльно-поселенцах и их семействах. Составил якутский губернатор И. И. Крафт. Якутск. 1912.
• Сборник узаконений и распоряжений Правительства об административ. и обществ. устройстве и управлении Якутской области. Составил якутский губернатор И. И. Крафт. Якутск. 1912.
• Законы и правила о крестьянах и переселенцах Якутской области. Составил якутский губернатор И. И. Крафт. 1912.]

Литература

• Павлов А. А. Губернатор Крафт. 2-е изд. испр. и доп. — Якутск: Бичик, 2011. — 208 с.
• Софронов Ф. Г. Дореволюционные начальники Якутского края. Якутск, 1993.
• Потанин Г. Н. Памяти Крафта. - Сибирская жизнь, 14 декабря, 1914.
• Отчет Якутского губернатора Крафта за время управления областью (1907—1908 гг.). — СПб, 1908.
• Дмитриев С. Я. Заметки по якутскому скотоведению. Памятная книжка Якутской области на 1896 г. — Вып. 1. — С. 107.
• Башарин Г. П. История животноводства в Якутии второй половины XIX — начала ХХ в. — Якутск, 1962. — 17 с.
• Протоколы Якутского областного инородческого съезда, проходившего в г. Якутске с 25 августа по 2 сентября 1912 г. — 58 с.

Ссылки

• [kyndeli.narod.ru/peaple_kraft.htm Губернатор И. И. Крафт. Пестерев Владимир Ильич — История Якутии в лицах. Якутск: Бичик, 2001 г]
• [region.krasu.ru/people/kraft Крафт Иван Иванович]

Отрывок, характеризующий Крафт, Иван Иванович

Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.