Кредитный рейтинг

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кредитный рейтинг — мера кредитоспособности частного лица (кредитный скоринг), компании, региона или страны. Кредитные рейтинги рассчитываются на основе прошлой и текущей финансовой истории вышеперечисленных участников рынка, а также на основе оценок размера их собственности и взятых на себя финансовых обязательств (долгов). Основное предназначение подобных оценок — дать потенциальным кредиторам / вкладчикам представление о вероятности своевременной выплаты взятых финансовых обязательств. В последнее время расширилась и сфера применения кредитных рейтингов: они стали применяться и для установления новых размеров страховых взносов, для определения арендных залогов, определения качества новых кандидатов при приёме их на работу.

Кредитные рейтинги относительны, поэтому важно учитывать специфику той или иной страны, предприятия, отрасли промышленности. Невысокие кредитные рейтинги, конечно, нежелательны, ибо свидетельствуют о высокой вероятности дефолта.

Разработать свою систему кредитных рейтингов может любой участник рынка. Более того, согласно Базельским директивам, каждому банку желательно иметь собственный внутренний рейтинг заемщиков. Но когда речь идет о рынке облигаций, то «кредитный рейтинг» означает рейтинг одного из трех агентств Standard & Poors, Moody’s и Fitch[3].





Независимые рейтинговые агентства

Крупнейшими рейтинговыми агентствами (которые работают во всём мире) являются Moody's, Standard and Poor's и Fitch Ratings. Крупнейшими российскими рейтинговыми агентствами являются «Эксперт РА», «РусРейтинг», «Национальное Рейтинговое Агентство» и Рейтинговое агентство АК&M. Ведущими украинскими рейтинговыми агентствами являются «Кредит-Рейтинг (рейтинговое агентство)», Рейтинговое агентство IBI-Rating, НРА "Рюрик"[4][5].

Обозначения кредитного рейтинга

Кредитный рейтинг компании является финансовым показателем для потенциальных инвесторов ценных бумаг (облигаций). Кредитный рейтинг - обычный финансовый инструмент для измерения степени надёжности облигаций, выпускаемых той или иной компанией, корпорацией или даже тем или иным государством. Рейтинг назначается специальными агентствами, например A.M. Best, Dun & Bradstreet, Standard & Poor's, Moody's или Fitch Ratings и имеет буквенные обозначения "A", "B", "C". Рейтинг Standard & Poor's, в котором, впрочем, как и в двух последующих, "A" обозначает самые платежеспособные компании, а "С" - противоположное: AAA, AA +, AA, AA-, А +, А, А-, BBB +, BBB, BBB-, BB +, BB, BB-, B +, B, B-, CCC +, CCC, CCC-, CC, C, D. Считается, что все компании, подпадающие под рейтинг ниже BBB-, торгуют спекулятивными или бросовыми облигациями [6] Рейтинговая система Moody похожа по своей концепции, но наименования выглядят немного иначе. В данном случае градация от лучшего к худшему выглядит следующим образом: Ааа, Аа1, Аа2, Aa3, A1, A2, A3, Baa1, Baa2, Baa3, Ba1, Ba2, Ba3, В1, В2, В3, Caa1, Caa2, Caa3, Ca, C. Такова же градация по A.M. Best: A++, A+, A, A-, B++, B+, B, B-, C++, C+, C, C-, D, E, F, и S. Система рейтинга азиатской CTRISKS выглядит следующим образом: CT3A, CT2A, CT1A, CT3B, CT2B, CT1B, CT3C, CT2C и CT1C. Суть рейтинга CTRISKS - обозначение вероятности дефолта в каком-то году.

Moody's S&P Fitch  
Долгосрочный Краткосрочный Долгосрочный Краткосрочный Долгосрочный Краткосрочный  
Aaa P-1 AAA A-1+ AAA F1+ Обязательства наивысшего качества
Aa1 AA+ AA+ Обязательства высокого качества
Aa2 AA AA
Aa3 AA- AA-
A1 A+ A-1 A+ F1 Обязательства выше среднего качества
A2 A A
A3 P-2 A- A-2 A- F2
Baa1 BBB+ BBB+ Обязательства ниже среднего качества
Baa2 P-3 BBB A-3 BBB F3
Baa3 BBB- BBB-
Ba1 Not prime BB+ B BB+ B Рискованные обязательства с чертами спекулятивных
Ba2 BB BB
Ba3 BB- BB-
B1 B+ B+ В высокой степени спекулятивные
B2 B B
B3 B- B-
Caa1 CCC+ C CCC C Очень высокий кредитный риск
Caa2 CCC Крайне спекулятивные
Caa3 CCC- Близки к дефолту (или уже в дефолте) с небольшим шансом возврата средств
Ca CC
C
C D / DDD / В состоянии дефолта
/ DD
/ D

См. также

Напишите отзыв о статье "Кредитный рейтинг"

Примечания

  1. [www.standardandpoors.com/ratings/sovereigns/ratings-list/en/us S&P | Ratings Sovereigns Ratings List | Americas]. Standard & Poor's. Проверено 7 августа 2011. [www.webcitation.org/69i2nrKm9 Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
  2. Reference for the United States: [www.standardandpoors.com/servlet/BlobServer?blobheadername3=MDT-Type&blobcol=urldata&blobtable=MungoBlobs&blobheadervalue2=inline%3B+filename%3DUS_Downgraded_AA%2B.pdf&blobheadername2=Content-Disposition&blobheadervalue1=application%2Fpdf&blobkey=id&blobheadername1=content-type&blobwhere=1243942957443&blobheadervalue3=UTF-8 United States of America Long-Term Rating Lowered To 'AA+' On Political Risks And Rising Debt Burden; Outlook Negative]. Standard & Poor's. Проверено 5 августа 2011. [www.webcitation.org/69i2qTnkW Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
  3. Вайн, Саймон, 2013, с. 71.
  4. [www.kommersant.ru/doc/2078255 Руслан Черный, Мария Бабенко. Тесный круг // Коммерсант, "Финансы". Приложение №195, 29.11.2012 - стр. 19.]
  5. [www.ibi.com.ua/ru/ratings-kommentarii/tochnost-ocenok-rejtingovykh-agentstv.html Григорий Перерва. Точность оценок рейтинговых агентств // Независимый аудитор, №10, ноябрь 2012 г. - стр. 95.]
  6. de Servigny, Arnaud and Olivier Renault. The Standard & Poor's Guide to Measuring and Managing Credit Risk. — McGraw-Hill, 2004. — ISBN 978-0071417556.

Литература

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кредитный рейтинг

– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти: