Крейсера-скауты типа «Сентинел»
Крейсера типа «Сентинел»—серия крейсеров британского Королевского флота, построенная в 1900-х гг. XX века. Первые Британские скауты. Проект стал развитием крейсеров III класса типа «Джем». Всего было построено 2 крейсера: «Сентинел» (англ. Sentinel ), «Скирмишер» (англ. Skirmisher). Они были частью большого заказа на восемь крейсеров-скаутов, разделенного между четырьмя верфями, каждый из которых разработали оригинальные корабли, но по единой спецификации Адмиралтейства: ход- 25 узлов, 10 76-мм, 8 47-мм пушек, два торпедных аппарата.
Содержание
Проектирование
Факт постройки в Германии, по заказу русского Адмиралтейства, первого в мире 25-ти узлового крейсера «Новик», ревностно восприняли в английском Адмиралтействе.
Происхождение этих крейсеров идёт от относительно крупных и мореходных эсминцев типа «Ривер». Так же несомненно влияние и «гигантского миноносца», так в британской прессе именовали русский «Новик»[1].
Конструкция
В британском флоте вскоре появился новый подкласс крейсеров 3-го класса — так называемые «скауты» («разведчики» — Scout Cruisers). Эти лёгкие быстроходные корабли проектировались конструкторскими бюро ведущих английских верфей, специализировавшихся на постройке эсминцев, строились на этих же верфях, а затем действовали совместно с построенными этими верфями эсминцами, выполняя функции лидеров флотилий. Главным достоинством скаутов являлась высокая скорость хода до 25 узлов, благодаря мощной силовой установке, в состав которой входили до 20 паровых котлов и поршневые машины тройного расширения. На первых порах этого оказалось достаточно[2].
По сути, британские крейсера скаутского ранга представляли собой бронепалубные эсминцы увеличенного водоизмещения с двигательными установками мощностью до 18 000 л. с., работающими на угле.
Однако к 1912 году в результате дальнейшего развития эскадренных миноносцев возникла ситуация, когда уже построенные крейсера-скауты перестали отвечать предъявляемым к ним требованиям. Новые британские эсминцы типов Acheron, Acasta или Laforey, имевшие водоизмещение 1000—1300 т, уверенно держали в открытом море ход около 28 узлов, и скауты со своими 25 узлами попросту не поспевали за своими подопечными. Кроме того, теперь они могли поддерживать ведомые ими миноносные флотилии скорее количеством орудий, чем их калибром, поскольку четырёхдюймовки (на которые перевооружили скауты) уже входили в состав вооружения самих эсминцев[2].
Силовая установка
Две трёхцилиндровые паровые машины тройного расширения. Полный запас угля: 410 дл. тонн. Дальность плавания на 10-узловом ходу 2460 миль[3].
Бронирование
Горизонтальный участок палубы имел толщину 15-37-15 мм (броневая палуба была 15 мм в корме, 37 мм над силовой установкой и толщиной 15 мм вперед машинными отделениями), скосы опускавшиеся к бортам и гласисы имели толщину 37 мм[4].
Вооружение
В отличие от своих прототипов несли ослабленное вооружение из 10 трёхдюймовых пушек и восьми 47-мм пушек. В 1911—1912 годах перевооружены на 9 102 мм орудий Mk IV с 31-фунтовыми (14,06 кг) снарядами с начальной скоростью 722 м/с теперь крейсера были вооружены более дальнобойными и мощными пушками чем крейсера типа P. После перевооружения вооружение возросло примерно на 15 тонн.
Служба
- «Сентинел» — заложен 8 июня 1904 г., спущен 19 апреля 1904 г., в строю с апреля 1905 г.
- «Скирмешир» — заложен 8 января 1904 г., спущен 29 июля 1904 г., в строю с июля 1905 г.[5]
«Сентинел» в начале войны был лидером 8-й флотилии эсминцев (Фёрт-оф-Форт). «Скирмешир» являлся лидером 7-й флотилии эсминцев, базирующейся в устье Хамбера. В 1915 году переведены в 6-й эскадру крейсеров и переклассифицированы в лёгкие крейсера.
Напишите отзыв о статье "Крейсера-скауты типа «Сентинел»"
Примечания
- ↑ Крейсера, 2015, с. 92.
- ↑ 1 2 Донец А. И. Прямые потомки скаутов. Крейсера типа C. — С. 6.
- ↑ From Earliest Days, 2009, p. 492.
- ↑ Крейсера, 2015, с. 93.
- ↑ Все данные о службе приведены по Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1860—1905 с. 85.
Ссылки
- [www.worldwar1.co.uk/light-cruiser/hms-Pathfinder.html Pathfinder class in World War I]
- [www.historyofwar.org/articles/weapons_pathfinder_class_cruisers.html History of the Pathfinder class]
- [www.battleships-cruisers.co.uk/pathfinder_class.htm The Pathfinder class]
Литература
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1860—1905. — London: Conway Maritime Press, 1980. — ISBN 0-85177-133-5.
- Донец А. И. Прямые потомки скаутов. Крейсера типа C. — М.: Военная книга, 2005. — ISBN 5-902803-06-6.
- Norman Friedman. British Destroyers From Earliest Days to the Second World War. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 2009. — ISBN 978-1-59114-081-8.
- Лисицын Ф.В. Крейсера Первой мировой / ответственный редактор Л. Незвинская. — М.: Яуза, ЭКСМО, 2015. — 448 с. — (Война на море). — 1400 экз. — ISBN 978-5-699-84344-2.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крейсера-скауты типа «Сентинел»
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
